вынуждалось творчески развивать философию, отталкиваясь от лежащей в основании христианства древнегреческой этической философии и для этой цели привлекать всех сторонников своего вероучения. Это дало возможность внутри христианского мировоззрения, в условиях конкретного государства наделить городских ремесленников гражданскими правами и обязанностями, которых они были лишены в Библии, и тем самым обогащать христианство опытом древнегреческого полисного развития.
В основе протестантского реформирования христианства лежало положение манихейства о необходимости непосредственного общения человека с богом, минуя сословие церковных священников, то есть первое сословие. А именно церковное первое сословие обосновывало спасение человечества в становлении народно-феодальных сословий в едином имперском пространстве. Поэтому лютеранские протестантские народы и государства вырывались из имперской идеи, из представлений о равенстве перед богом всех этносов, народностей и народов империи, что создавало условия для рыночной экономической и политической конкуренции каждого протестантского народа с остальным миром, обосновывало народный и государственный эгоизм и эгоцентризм. Таким образом, лютеранские протестантские народы разрывали связь с представлениями Платона о единственно сословных общественных отношениях. Их общественная иерархия начала выстраиваться на основаниях развивающегося объединения местных общин и знати в имущественные классы с собственными для каждого класса материальными и соответствующими материальным политическими интересами. Лютеранская церковь сохраняла в себе значение первого сословия, и оказывала господствующее философское воздействие на народное общественное развитие, однако лютеранский народ становился не только феодальным сословным, но и классовым обществом. Протестантские общества стали развиваться, как по причинам становления феодальных сословных противоречий, так и из-за борьбы возникающих вокруг определённых материальных интересов имущественных классов, а так же вследствие стремлений примирить сословные и классовые противоречия посредством административного укрепления государственной власти. Это вызвало быстрый рост существенных различий между протестантскими и католическими германскими государствами в экономических, культурных, общественных отношениях.
Учение Лютера о личной вере в искупительную миссию Христа, как единственном условии спасения, делало ненужным глубокое идеалистическое обоснование католического христианства, понятное немногим богословам мыслителям и учёным. Евангелическое христианство в протестантизме окончательно превращалось в религиозный миф, который вытеснял родоплеменные мифы о языческих богах, воспринимаемых не разумом, а бессознательной религиозно-родовой верой, заменяя языческих богов триединым христианским богом.
Протестантское этническое мировоззрение оказывалось чуждым торгашескому, олигархическому гуманитарному космополитизму, безродному индивидуализму. Оно обосновывало этику коллективного общинного разделения труда и обязанностей тех, в ком проявлялись природные наклонности к такой этике, то есть носителей архетипического родового бессознательного умозрения. Господство протестантского вероучения, как народного вероучения, делало невозможным олигархическое правление, в том числе власть купцов в городах. В северной Германии оно нанесло такой удар по Ганзе, который уничтожал этот союз купцов, и подчиняло купеческие интересы и независимые города, как и местное рыцарство, государственной власти народно-идеалистического государства с единым народным правителем.
Однако лютеранство изначально ставило задачу укрепить феодальную государственную власть на местах, в местных условиях, поэтому и нашло поддержку у ряда королей и германских князей. Оно признавало главой местной лютеранской церкви местного короля или князя, тем самым подчиняло интересам местной землевладельческой знати и дворянства интересы собственников городского производства, обеспечив верноподданническую лояльность последних вследствие того обстоятельства, что за горожанами сохранялись безусловные и узаконенные права на личную свободу и определяемые законами же обязанности. Когда же королям или князьям выгодно было укрепление народного крепостного земледелия, подчинённая им местная лютеранская церковь оправдывала государственное крепостничество. Поэтому после протестантских Народных революций крепостное право распространилось на восточных землях Эльбы, где прежде многие крестьяне были лично свободными.
Поощряя личную ответственность и предприимчивость, выступающее в качестве государственной народной религии лютеранство в то же время не позволяло купцам и ростовщикам добиваться самостоятельного экономического и политического значения. Оно поддерживало необходимость ограничивать рыночные товарно-денежные отношения чиновно-полицейским надзором и управлением со стороны народно-феодального государства, что мешало становлению коммерческих капиталов и появлению капиталистических предприятий, сдерживало и ограничивало общее развитие рыночной экономики, рыночного производства и классовых имущественных интересов.
Иным было положение дел там, где Народные революции произошли при идеологическом руководстве сторонников кальвинизма, а именно в Нидерландах и в Англии.
4. Народно-буржуазные революции в Голландии и в Англии
В наиболее хозяйственно развитых городах и областях Западной Европы получило распространение протестантское вероучение Жака Кальвина, которое он проповедовал и воплощал в жизнь в Женеве. Дополнив лютеранство учением о предопределении, Кальвин философски обосновал избранность богом к спасению только тех, кто успешно вёл своё рыночное хозяйство, одновременно подчиняя личное поведение евангелической общинной этике и морали. Согласно Кальвину и его последователям кальвинистам успех в делах и благополучие при городских рыночных отношениях даются богом лишь тому, кто нашёл своё угодное богу мирское призвание и подчиняет потребности, свою плоть мирскому аскетизму, то есть, в соответствие с манихейством, – подчиняет соблазняемое дьяволом тело тянущейся к богу душе. Для таких людей бог создаёт “царство божье” уже на земле, показывая, что они на верном пути к спасению. В учении о предопределении отразились свойственные родоплеменному язычеству религиозно бессознательные представления о судьбе, которую никакими делами, в том числе и добрыми, нельзя изменить. Тем самым кальвинизм делал ещё один шаг к тому, чтобы ослабить связь христианского вероучения с рациональной греческой философией, с необходимостью отстаивать христианскую веру перед лицом ширящейся в поздние Средние века рациональной критики Библии сторонниками космополитического гуманизма и скептицизма. Он откровеннее, чем лютеранство, обращался к религиозным архетипическим побуждениям, чтобы использовать их для управления людьми ради их коллективного спасения в библейской идее народа. Только так оказывалось возможным вывести наиболее развитые города и области Западной Европы из хаоса и упадка, которые нарастали вместе с расширением товарно-денежных отношений в условиях кризиса феодально-земледельческой духовной и светской власти, феодально-земледельческих государственных отношений.
Учение кальвинизма о предопределении существенно изменяло идею библейского земледельческого народа. Народное бытиё в кальвинизме складывалось из объединённых верой в единобожие
