мстительно порекомендовавшего мне не покидать город, я прошел в кабинет, чтобы выключить компьютер. Но вместо этого взял пару бутербродов, присел в мягкое кресло, размышляя о загадочном исчезновении своих учеников. Стрелки неспешно совершали оборот за оборотом, и я почувствовал, как усталость, накопившаяся за долгий и тяжелый день, мало-помалу берет свое. Веки закрывались, и сквозь дрему я вдруг отчетливо услышал голос.
– Помогите! Помогите! Пожалуйста! – голос был тонким, приглушенным, и как будто доносился откуда-то издалека. Это не помешало мне услышать безмерный ужас и животный страх в каждом звуке этого знакомого голоса. Но я был прикован к креслу и мог лишь его слушать. Голос не унимался, продолжая молить и стенать. Мое тело словно было отлито из свинца, я сам себе напоминал памятник, сидящий на постаменте – таким холодным и непослушным стало тело. Наконец, после нескольких минут отчаянной борьбы с самим собой, я поборол слабость, и, пошатываясь и опираясь рукой о спинку кресла, поднялся на ноги. Лихорадочно оглядываясь, я пытался понять, откуда доносится голос, так отчаянно молящий о помощи. Я даже сделал несколько неуверенных шагов к двери, как страшная догадка неожиданно озарила мой полусонный мозг, изгнав из него всякую дрему. Зеркало, то самое старинное зеркало, в своих глубинах всегда причудливо окрашивающее мой кабинет в дьявольские багровые тона, перестало отражать что-либо! Обычно, когда я вставал с кресла, я всегда краем глаза мог видеть свое отражение, проходящее в багровых глубинах отраженного кабинета. Сейчас же красный туман исчез, и в отражении ясно просматривалась человеческая фигура, прижавшаяся к зеркалу изнутри. Словно это было и не зеркало вовсе, а простое оконное стекло. Так, во всяком случае, это выглядело. Я сразу узнал ее. Это была Алина, девушка, которая вместе со своим приятелем Артемом бесследно пропала из моего кабинета!
Я подошел ближе и понял, что она меня тоже видит. Ее лицо, мокрое от слез, озарилось радостным узнаванием, и она беззвучно ударила сжатыми кулаками по стеклу изнутри. Только теперь я заметил, что костяшки были сбиты в кровь, как будто она молотила по стеклу изо всех сил.
Подойдя вплотную, я положил ладонь на гладкую поверхность зеркала, все еще отказываясь поверить в реальность происходящего. Последние сомнения развеял еле слышимый голос Алины, который, казалось, равномерно исходил из всей зеркальной поверхности.
– Алексей Павлович! Пожалуйста, пожалуйста… Спасите!
Она продолжала беззвучно стучать по стеклу, а блестевшее от слез лицо кривилось в жалкой гримасе. Должно быть, она кричала изо всех сил, но ее голос был все равно еле слышен.
Я сказал, стараясь подбодрить ее:
– Ну, не переживай. Я обязательно вас вытащу! Как ты туда попала? Где Артем?
Девушка, до этого занимавшая все место перед зеркалом, вместо ответа чуть сдвинулась влево, открывая часть пространства, до той минуты остававшуюся для меня закрытой.
Момент, когда я впервые столкнулся с дьявольским, ужасным миром, таящимся внутри проклятого зеркала, я никогда не смогу забыть. Бывает, что среди ночи я просыпаюсь с диким криком, пугая соседей: мне кажется, что я там, в его багровых глубинах, и, как несчастный Артем, жертва его кошмарного хозяина.
Мне открылась картина, будто написанная кистью самого Босха – этюд в багровых тонах: комната, вся составленная из острых углов, распростертое тело посередине и отвратительная тварь, устроившая на нем кровавую трапезу.
Посередине комнаты, похожей на нутро ограненного рубина, лежало окровавленное тело второго моего гостя, Артема. Его грудь представляла собой одну сплошную глубокую рану с торчащими белыми ребрами и обнажившимися внутренностями. Но настоящий ужас я почувствовал, когда всмотрелся в омерзительное существо, оседлавшее тело подобно наезднику. Это был огромный, размером с крупную собаку, пурпурный паук, жирный и волосатый. Его челюсти беспрестанно двигались, а короткие передние лапы с черными когтями время от времени отрывали от трупа маленькие кусочки плоти, и отправляли в постоянно шевелящийся и жующий рот. Но страшнее всего были восемь алых глаз, расположенных на чудовищной голове, переходящей в омерзительное волосатое туловище паука. Одна пара смотрела на тело в лапах монстра, а остальные три неотрывно и пристально были направлены на Алину, сжавшуюся в комок под этим мертвящим взором. Это мне напомнило картину, которую я когда-то видел в зоопарке. В вольер с соколом случайно пробрались два воробья, и, увидев поблизости хищника, начали остервенело биться о сетку. Сокол мгновенно схватил одного воробья и убил его. После этого, придерживая добычу лапой, он неторопливо начал свою трапезу, не трогая второго, окончательно сошедшего с ума от страха. Бедная пичуга так сильно колотилась о сетку, что вольер ощутимо дрожал. Чириканье несчастной птахи разносилось по всему зоопарку. Время от времени сокол отрывался от еды и вперял взгляд неподвижных янтарных глаз в воробья, оставшегося в живых. Тогда последний замирал, словно кролик перед удавом.
Пораженный увиденным, я отшатнулся от зеркала. И случайно задел его носком ботинка. Раздался негромкий стук, и две пары глаз огромного паука мгновенно повернулись на звук. Никогда не забуду ту минуту, когда я в первый раз встретился с ним взглядом. На меня смотрело что-то нечеловеческое, не подающееся разумению, холодное, безжизненное… и вместе с тем, страшно голодное. Тварь видела меня! Видела и хотела сожрать. Точно так же, как поедала Артема. Но я был вне опасности: если можно так выразиться, я был за границей вольера. Но вот Алина… Подобно воробью, она уже заранее была пищей, добычей твари, в клетку которой попала.
Меня передернуло, словно сквозь тело прошел электрический ток.
– Алина! – с трудом оторвавшись от неподвижного взгляда паука, позвал я.
Передо мной снова показалось бледное лицо моей студентки. Губы дрожали, а из глаз безостановочно текли слезы.
– Алина, как ты попала внутрь? – я постарался отвлечь ее. В любую секунду она могла запаниковать и тем самым приблизить свой конец.
– Я… я не знаю… Мы с Темой стояли и смотрели на ваше зеркало… Про него столько рассказывали, говорили, оно такое прикольное… А потом раз – и мы уже внутри, здесь. Тема только успел крикнуть, что тут что-то шевелится, и на него прыгнул он… – Алина с ужасом покосилась на гигантского паука. – Прыгнул и давай кусать… Тема кричал, но потом упал, а паук сверху сел. И тихо стало. Только… Он смотрит, Алексей Павлович! Я не могу так больше! Я боюсь, пожалуйста, спасите меня! Я хочу домой!
Я поймал ее взгляд и твердо посмотрел в карие глаза, стараясь вселить уверенность, которую сам не испытывал.
– Алина. Ты должна успокоиться. Посмотри вокруг, оглядись. Время еще есть. – 'Пока паук не сожрал Артема', – подумал я. – Где-то здесь могут быть подсказки как выбраться. Поищи внимательней. Вспомни! Я тысячу раз смотрел в зеркало, но не попал в него. Что вы сделали?
Алина плакала, прижавшись лбом к непроницаемой прозрачной преграде.
– Я… я не знаю. Мы были снаружи, а потом, через секунду, оказались уже внутри.
Ее губы искривились и девушка с трудом, но все-таки справилась с рыданиями. 'Молодец' – подумал я про себя.
– Алина, подумай хорошенько! Вспомни все ваши действия! Последовательно!
Я неосознанно сжимал и разжимал кулаки. Как не велик был мой страх перед ужасным хищником, в данный момент я отчаянно хотел попасть внутрь зеркала, чтобы защитить Алину, мою ученицу, ребенка по сути ставшего моим. И все равно, что паук прикончит меня так же быстро, как и Артема. Я должен был защитить ее.
Алина заговорила, вдруг что-то вспомнив:
– Я достала телефон, хотела написать в аську!
Мне вдруг стало все ясно. Я вспомнил. На верхнюю панель своей раскладушки она приклеила зеркальце, как и большинство девушек в колледже. Зеркало! Зеркало, поставленное напротив другого зеркала, образует бесконечный коридор, ведь так? Я похолодел.
– Алина! Попробуй поднести свой телефон к зеркалу! Ты попала внутрь через зеркальный коридор!
Девушка кивнула и поспешно выставила перед собой мобильник. В глазах ее появилась надежда.
В этот момент тварь сзади зашевелилась. Подняв чудовищную голову от наполовину съеденного
