Я прибыл в город Пятигорск в конце апреля месяца для пользования
водами. По приезде моём в Пятигорск я остановился в здешней ресторации и
тщательно занялся лечением.
Промокшие до костей, приехали мы в Пятигорск и вместе остановились
на бульваре в гостинице, которую содержал армянин Найтаки. Минут через
двадцать в мой номер явились Столыпин и Лермонтов, уже переодетыми, в белом
как снег белье и халатах. Лермонтов был в шелковом темно-зеленом с узорами
халате, опоясанный толстым снурком с золотыми желудями на концах. Потирая
руки от удовольствия, Лермонтов сказал Столыпину: «Ведь и Мартышка,
Мартышка здесь. Я сказал Найтаки, чтобы послали за ним».
Прибыв на Кавказ, в ожидании экспедиции, Лермонтов поехал на воды в
Пятигорск. Там он встретился с одним из своих приятелей, который с давних пор
бывал жертвой его шуток и мистификаций. Он принялся за старое, и в течение
нескольких недель Мартынов был мишенью всех безумных выдумок поэта.
По большей части он [Мартынов] носил белую черкеску и чёрный
бархатный или шёлковый бешмет или наоборот: чёрную черкеску и белый
бешмет. В последнем случае это бывало в дождливую погоду — он надевал
чёрную папаху вместо белой, в которой являлся на гулянье. Рукава черкески
обыкновенно засучивал, что придавало всей его фигуре смелый и вызывающий
вид. Он был фатоват и, сознавая свою красоту, высокий рост и прекрасное
сложение, любил щеголять перед нежным полом и производить эффект своим
появлением. Охотно напускал он также на себя мрачный вид, щеголяя «модным
байронизмом». Неудивительно, что Лермонтов, не выносивший фальши и
заносчивости, при всём дружеском расположении к Мартынову, нещадно
преследовал его своими насмешками.
Вообще тогда на Кавказе мало знали военную форму и нисколько ею не
стеснялись, от младшего до старшего. О киверах и шляпах помину не было,
ходили в шапках или папахах, а вместо форменной шпаги или сабли носили
черкесскую шашку на ременной портупее через плечо. Глазу моему, привыкшему
на севере к стройной формальности, странно было видеть такое разнообразие и
даже иногда фантастичность военных костюмов.
Мартынов служил в кавалергардах, перешел на Кавказ в линейный
казачий полк и только что оставил службу. Он был очень хорош собой и с
блестящим светским образованием. Нося по удобству и привычке черкесский
костюм, он устраивал вкусы горцев и, само собой разумеется, тем самым навлекал
на себя насмешки товарищей, между которыми Лермонтов по складу ума своего
был неумолимее всех.
Недалёкий, но, в сущности, очень добродушный и безобидный человек,
Мартынов любил пооригинальниать, порисоваться, обратить на себя внимание.
