Печорина
Несносная жизнь в Пятигорске. Отдавши долг удивления колоссальной
природе, остается только скучать однообразием, один воздух удушливый, серный
отвратит каждого. Вот утренняя картина: в пять часов мы видим — по разным
направлениям в экипажах, верхом, пешком тянутся к источникам. Эти часы самые
тяжелые, каждый обязан проглотить по несколько больших стаканов гадкой
теплой воды до десяти и более: такова непременная метода здешних медиков.
Около полудня все расходятся: кто в ванны, кто домой, где каждого ждет стакан
маренкового кофе и булка, обед должен следовать скоро и состоять из тарелки
каши на воде и двух яиц всмятку со шпинатом. В пять часов вечера опять все по
своим местам — у колодцев со стаканами в руках. С семи до десяти часов чопорно
прохаживаются по бульвару под звуки музыки полковой, тем должен заключаться
день для больных. Но не всегда тем кончается, и как часто многие напролет
просиживают ночи за картами и прямо от столов как тени побредут к водам, и
потом они же бессовестно толкуют о бесполезности здешнего лечения…
Жизненные припасы дешевы до крайности; их поставляют колонисты и мирные
черкесы из соседних аулов.
Необходимо заметить, что «благородные» спектакли, живые картины,
литературные вечера и концерты тогда еще не пользовались правами гражданства
в «водяном» обществе, поэтому все свободное время (а его было немало)
молодежь употребляла на пикники, прогулки и «плясы», плясы без конца, где
только возможно: у «хозяек ли вод» или на импровизированных балах и вечерах в
гостинице Найтаки и других благодатных уголках. Но порой (и даже весьма
нередко) ухаживание за дамами сменялось искательством благосклонности более
доступных и ветреных особ — дам червонных, бубновых и «пиковых». Молодежь
перекочевывала к Найтаки и там, в задних номерах, а когда зало было свободно,
то и в самом зале, которое завсегдатаями иначе не называлось, как «казино», на
зеленых столах, за грудами золота, серебра и ассигнаций, «резались», сколько
хотели.
По праздникам бывают собрания в зале гостиницы и тутошние очень
веселятся.
Жилось в Пятигорске весело и привольно. Нравы были просты, как в
Аркадии. Играет музыка на бульваре, затащат ее в гостиницу Найтаки, барышень
запросят прямо с бульвара без нарядов — и бал устроился по вдохновению. Когда
же начальство затевало настоящий бал, гостиница превращалась в Благородное
собрание, и танцевали парадно.
Есть несколько лавок хороших персидских с коврами и азиатскими
материями.
И слыл Пятигорск тогда за город картёжный, вроде кавказского Монако,
