Видно было, что этот человек [Мартынов] с силой и энергическим,
замечательно твёрдым характером. Образован он был весьма хорошо, манеры
вполне изящные. Это был джентльмен в полном смысле слова.
Уверение г. Пирожкова, что Мартынов был человеком с сильным
энергическим характером, едва ли верно: Мартынов, наоборот, был довольно
бесхарактерный и всегда находился под чьим-либо посторонним влиянием.
Этот Мартынов служил прежде в кавалергардах, по просьбе переведён в
Кавказский корпус капитаном, в феврале месяце отставлен с чином майора, и жил
в Пятигорске, обрил голову, оделся совершенно по-черкесски и тем пленял или
думал пленять здешнюю публику.
Литературное наследство. М.: Изд-во АН СССР, 1952. Т. 58. С. 489—492)
Из числа молодёжи тамошнего водяного общества находился некто
Мартынов, отставной артиллерист, редкий стрелок. Едва появился он в том краю,
как своими странными манерами, неуместными выходками и, как видно, даже
ограниченностью ума навлёк какое-то особое чувство на душу поэта, который
сначала начал тайно, а потом уж и явно над ним насмехаться, давал ему разные
эпитеты, как, например, «Montagnard au grand paignard» (горец с большим
кинжалом), и это было не без причины, Мартынов всегда носил на себе бурку и
имел пистолет.
АН СССР, 1948. Т. 45—46. С. 722
В сущности добродушный человек, он, при огромном самолюбии,
особенно когда оно было уязвлено, мог доходить до величайшего озлобления.
Уязвить же самолюбие его было не очень трудно. Он приехал на Кавказ, будучи
офицером Кавалергардского полка, и был уверен, что всех удивит своею
храбростью, что сделает блестящую карьеру. Он только и думал о блестящих
наградах. На пути к Кавказу, в Ставрополе, у генерал-адьютанта Граббе, за
обеденным столом, много и долго с уверенностью говорил Мартынов о блестящей
будущности, которая его ожидает, так что Павел Христофорович должен был
охладить пылкого офицера и пояснить ему, что на Кавказе храбростью не
удивишь, а потому и награды не так легко даются. Да и говорить с
пренебрежением о кавказских воинах не годится.
К нам на квартиру (в 1839—41 гг.) почти каждый день приходил
Н.С. Мартынов. Это был очень красивый молодой гвардейский офицер, блондин,
со вздёрнутым немного носом и высокого роста. Он был всегда очень любезен,
весел, порядочно пел под фортепиано романсы и полон надежд на свою
будущность: он все мечтал о чинах и орденах и думал не иначе, как дослужиться
на Кавказе до генеральского чина. После он уехал в Гребенской казачий полк,
куда он был прикомандирован, и в 1841 году я увидел его в Пятигорске. Но в
каком положении! Вместо генеральского чина он был уже в отставке майором, не
имел никакого ордена и из весёлого и светского изящного молодого человека
