(О Кисловодске). То, что называлось городом, состояло из нескольких
улиц, с турлучными (плетневые, обмазанные глиной. —
домиками, принадлежавшими офицерам и солдатам гарнизона; там были две роты
и штаб-квартира линейного батальона. На бастионах маленькой крепостцы было
несколько орудий, из которых едва ли когда-нибудь стреляли. Возможность
открытого нападения на Кисловодск едва ли кому-нибудь приходила в голову...
Для военной молодежи, особенно из зажиточных дворянских семейств,
«минеральные воды» служили местом разгула. Как велико было там потребление
не только «кахетинского», т. е. местного кавказского, но и других иностранных
вин, видно из «Щота», поданного товарищу Лермонтова Н. С. Вяземскому в 1838
г. кисловодским «купцом Найтаки»: 27 июля князю было отпущено 4 бутылки
«ренвейну», 1 — «виндерграфу», 2 — «шампанскова» и два фунта восковых
свечей, всего на 68 руб., 28 числа — 5 бутылок «виндерграфу» и 1 — «ренвейну»,
на 23 рубля; 29 числа — 1 фунт «шыколаду» за 4 р.; 30-го — 1 бутылка
«виндерграфу» — 3 рубля; 1 августа — 5 фунтов восковых свечей, 3 ящика
«пахитос», 1 бутылка шампанского «креман» и 1 бутылка рому, всего на
75 р. 50 к.; 4-го отпущено 3 бутылки того же шампанского за 54 р., 2 фунта
восковых свечей за 5 р. и т. д. Усиленное потребление восковых свечей выдает,
что попойки у Вяземского (за 8 дней на вино, лакомства и свечи истрачено 232 р.
50 к.) сопровождались картежной игрой по ночам.
С. 236—237
В альбоме кн. Н.С. Вяземского, товарища Лермонтова и по школе
гвардейских подпрапорщиков, и по службе на Кавказе, сохранился лист:
«Подписка на бал, даваемый 13 числа августа 1838 г. в субботу в Кисловодске». В
подписной складчине на бал участвуют Лев С. Пушкин, брат поэта, кн.
А. А. Суворов, кн. Голицын (вероятно Вл. С., знакомец Лермонтова), кн. Гагарин
и другие представители офицерской аристократии. Тот же Вяземский, организатор
подписки, сохранил отчет в израсходованной на бал сумме. Освещение стоило —
207 руб. 75 коп.: «За 500 плошек — 110 (рублей). За освещение залы и столовой —
93 р. 75 к.; 10 фунтов свеч сальных — 4 руб.» Бал затянулся: «прибавлено на окны
— 15 фу(нтов) свечей — 37 руб. 50 к.; переменены люстры и на окны — 30
фу(нтов) — 75 р.; на фонари выдано 4 фу(нта) — 10 р.» Далее идут крупные
расходы: «70 персон ужин — 700 рублей; угощение чаем, мороженым и фруктами
— 190» и более скромные «прислуги 15 человек — 84; за залу — 56». На балу
было выпито вина 61 бутылка (шампанское разных сортов, рейнвейн, сотерн,
мадера, малага, мозельвейн и т. д.) на 442 рубля. Прибавив к этим расходам
небольшие: «садовнику дано — 21, за дрожки в Пятигорск — 6 р.» и какой-то
«особо поданный счет» в 89 р. 30 к., получаем общую сумму расходов — 1919 р.
05 коп. серебром. Вот в какую крупную, особенно для кавказского захолустья,
сумму, равную годовому оброку с нескольких деревень, обходился подписной бал
на водах, превращавший убогую «ресторацию» в пышное «благородное
собрание».
Но не одни танцы развлекали пятигорское «водяное общество» в сезон
1841 года, любимейшим его времяпрепровождением была картежная игра, не
