Квартира у него со Столыпиным была общая, стол держали они... дома и
жили дружно. Заведовал хозяйством, людьми и лошадьми Столыпин. В домике,
который они занимали, комнаты, выходящие окнами во двор, назывались
столыпинской половиной, а выходящие в сад — лермонтовской. Михаил Юрьевич
работал большею частью в кабинете, на том самом письменном столе, который
стоял тут и в 1870 году. Работал он при открытом окне, под которым стояло
черешневое дерево, сплошь осыпанное в тот год черешнями, так что, работая, он
машинально протягивал руку, срывал черешни и лакомился ими. Спал Лермонтов
на кровати, стоявшей до 1870 года в кабинете, и на ней был положен, когда
привезли тело его с места поединка. Кровать эта освящена кровью поэта, так же
как и обеденный стол, на котором он лежал после анатомирования до положения
во гроб.
С галереи нашей открывался великолепный вид: весь Пятигорск лежал
как бы у ног наших, и взором можно было окинуть огромное пространство, по
которому десятками рукавов бежал Подкумок. По улице, которая спускалась от
нашего дома перпендикулярно к бульвару, напротив нас поместилось семейство
Орловой, жены казачьего генерала, с ее сестрами Идой и Поликсеной и м-ме
Рихтер (все товарки сестры моей по Екатерининскому институту), а ниже нас
виднелась крыша дома Верзилиных, глава которого, также казачий генерал,
состоял на службе в Варшаве, а семейство его, как старожилы Пятигорска, имело
свою оседлость в этом захолустье, которое оживлялось только летом при наплыве
страждущего человечества.
Домик, где жил Лермонтов, цел и доныне. Но, перейдя в руки лиц, не
имеющих понятия о его значении для интеллигентного русского общества,
находится, как сообщали корреспонденты в 1891 году, в запущении. Я его
осматривал в 1870 году, когда В.И. Чиляев был ещё жив. Он сам водил меня по
комнатам и дал нужные объяснения о меблировке и том положении, в котором
находился домик в сезон 1841 года.
Вот описание его, сделанное мною тогда же, в присутствии
домовладельца, им проверенное и одобренное (для большей наглядности
прилагается план внутреннего расположения домика).
Наружность домика самая непривлекательная. Одноэтажный, турлучный,
низенький, он походит на те постройки, которые возводят отставные солдаты в
слободках при уездных городах. Главный фасад его выходит во двор и имеет три
окна, но все три различной меры и вида. Самое крайнее с левой стороны фасада
окно, вроде итальянского, имеет обыкновенную раму о восьми стеклах и по бокам
полурамы, каждая с четырьмя стеклами, и две наружные рамы-ставни. Второе
окно имеет одну раму о восьми стеклах и одну ставню. Наконец, третье — также в
одну раму о восьми стеклах окно, но по размеру меньше второго на четверть
аршина и снабжено двумя ставеньками. Сбоку домика с правой стороны
пристроены деревянные сени с небольшим о двух ступенях крылечком. Стены
снаружи обмазаны глиной и выбелены известкой. Крыша тростниковая с одной
трубой.
В сенях ничего, кроме деревянной скамейки, не имеется. Из сеней налево
дверь в прихожую. Домик разделяется капитальными стенами вдоль и поперек и
образует четыре комнаты, из которых две комнаты левой долевой (западной)
половины домика обращены окнами на двор, а другие две правой (восточной)
половины — в сад. Первая комната левой половины, в которую ведет дверь из
