Серия «Биографические Хроники»

гауптвахту домашним арестом, а потом и совсем всех троих освободили; тогда

они бывали у нас каждый день до окончания следствия и выезда из Пятигорска.

Старательно мы все избегали произнести имя Лермонтова, чтобы не возбудить в

Мартынове неприятного воспоминания о горестном событии.

Э.А. Шан-Гирей (Верзилина). С. 317—318

Военно-судное дело о дуэли Лермонтова закончилось тем, что Мартынов,

Глебов и кн. Васильчиков, были признаны виновными (первый — в произведении

дуэли и убийстве на ней, а последние — в том, что не донесли начальству о

намерении дуэлянтов и были секундантами) и приговорены все трое к лишению

чинов и прав состояния. Но командир отдельного Кавказского корпуса, принимая

во внимание молодость и прежние выдающиеся заслуги подсудимых, полагал со

своей стороны: Мартынова, лишив чинов и орденов, записать в солдаты до

выслуги; князя Васильчикова выдержать ещё в крепости один месяц, а Глебова —

перевесть из гвардии в армию тем же чином.

Дело было представлено на Высочайшее усмотрение и 3 января 1842г.

последовала такая конфирмация: «Майора Мартынова посадить в крепость на

гауптвахту на три месяца и предать церковному покаянию, а титулярного

советника князя Васильчикова и корнета Глебова простить, первого во внимание к

заслугам отца, а второго по уважению полученной им в сражении тяжёлой раны».

Д.И. Абрамович. Т. 5. С. 124

И в самом деле, в то время, когда дуэли так строго преследовались, с

убийцей и секундантами обошлись довольно снисходительно. Секундантам зачли

в наказание продолжительное содержание под арестом и велели обойти чином, а

Мартынова послали в Киев на покаяние на двенадцать лет. Но он там скоро

женился на прехорошенькой польке и поселился в своем собственном доме в

Москве.

Н.И. Лорер. С. 284

На сообщение полковника Трескина об обстоятельствах дуэли и смерти

Лермонтова гр. Пав. Христоф. Граббе отвечал ему: «Несчастная судьба нас,

русских. Только явится между нами человек с талантом — десять пошляков

преследуют его до смерти. Что касается его убийцы, пусть на место всякой кары

он продолжает носить свой шутовский костюм».

П.А. Висковатов. С. 385

Ничего не умею тебе сказать нового о водах и водяном обществе. Дом

Верзилиных процветает по-прежнему. Эмилия все так же хороша и дурна. Дома

Ребровы стоят на том же месте. В гостинице в окошках стекла вставлены. По

вечерам играет музыка. Вот и все...

А.И. Васильчиков — Ю.К. Арсеньеву. 30 июля 1841г.

Меня станут судить гражданским судом, мне советуют просить военного.

Говорят, что если здесь и откажут, то я имею право подать об этом прошение на

Высочайшее имя. Узнай от Столыпина, как он сделал? Его, кажется, судили

военным судом. Комендант был у меня сегодня, очень мил, предлагал переменить

тюрьму, продолжить лечение, впускать ко мне всех знакомых и проч. А бестия

стряпчий пытал меня, не проболтаюсь ли. Когда увижу тебя, расскажу в чем. Н.М.

Записка Н.С. Мартынова (из тюрьмы) — М.П. Глебову. 8 августа

1841г. (Здесь и далее цит. по: Щёголев П.Е. Вып.