Мартынов, перед тем разговаривавший с дамами, подошёл за ними ко кресту и,
наскоро проделав подобие крестного знамения, хотел, в свою очередь, поцеловать
крест. «Не так», — громко заметил ему митрополит. Мартынов сконфузился,
правильно, но очень скоро перекрестился и снова наклонился к кресту. «Не так!»
— снова сказал митрополит и прибавил: «Спаситель заповедал нам креститься
таким образом: Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь». При этом
митрополит весьма истово перекрестился. Мартынов в свою очередь так же
истово прочёл молитву и перекрестился. Тогда святитель глубоко вздохнул и
сказал «так», дал поцеловать крест и удалился в алтарь.
Об этом случае долго шумел в то время весь Киев.
В бытность мою в Киеве у генерал-губернатора Юго-Западного края
(генерал-адъютанта Д. Г.) Бибикова было несколько балов, на которых танцевал
между прочим, Мартынов, убивший на дуэли поэта Лермонтова и посланный в
Киев на церковное покаяние, которое, как видно, не было строго, потому что
Мартынов участвовал на всех балах и вечерах и даже через эту несчастную дуэль
сделался знаменитостью.
Когда Мартынов проходил мимо кого-либо, кто его не знал, тому
шёпотом называли его, указывали и пр.
В 1843 году Мартынов снова обращался с соответствующим прошением в
Синод и срок эпитимии был уже сокращён ему до семи лет, то есть до 1848 года.
Через год, вооруженный медицинским свидетельством, Мартынов опять попросил
Бибикова выхлопотать ему разрешение отправиться для лечения на водах. На этот
раз синод оказался снисходительнее и склонен был дать Мартынову эту льготу.
Но... обер-прокурор синода понял, что высшая духовная власть не может взять на
себя решение судьбы убийцы, и обратился к министру внутренних дел. Л.А.
Перовский в свою очередь обратился 27 ноября 1844 года к А.Ф. Орлову,
сменившему умершего в этом году Бенкендорфа на посту начальника III
Отделения. Царский приближенный написал на ходатайстве министра
знаменательную резолюцию:
«Невозможно. Всюду, кроме заграницы, даже на Кавказ. Могу
представить государю».
Через два года, 25 ноября 1846 года, синод «по прошению Мартынова»
окончательно освободил его «от дальнейшей публичной эпитимии».
Отбывая эпитимию в Киеве, Мартынов женился на С.И. Проскур-
Сущинской, последние годы почти безвыездно прожил в Москве, умер 15 декабря
1875 г. После Мартынова остались литературные произведения: повесть «Гуаша»,
две поэмы («Герзель-аул» и «Ужасный сон») и несколько стихотворений:
«Чеченская песня», «Из Андре Шенье», «Экспромт Н. П. В...ой», «Нева»,
«Свидание», «На покушение 4 апреля 1866 года», «К декабристам».
Известия Тамбовской ученой архивной комиссии. Вып. XVII. Прил.
VI. С. 111—112
Я встречался с Н.С. Мартыновым в Москве у приятеля моего М.П.
Полуденского (женатого на родной его племяннице), а потом посетил он меня по
поводу появления в «Русском архиве» 1871 года статьи князя Васильчикова о
