начальству явился и к нему с визитом. Представлял его, как старший и знакомый
со всеми в полку, А.А. Столыпин. После любезных приветствий любезный хозяин
обратился к своему гостю с вопросом:
— Надеюсь, что вы познакомите нас с вашими литературными
произведениями?
Лермонтов нахмурился и, немного подумав, отвечал:
— У меня очень мало такого, что интересно было бы читать.
— Однако мы кое-что читали уже.
— Все пустяки! — засмеялся Лермонтов. — А впрочем, если вас
интересует это, заходите ко мне, я покажу вам.
Но когда приходили к нему любопытствующие прочитать что-либо новое,
Лермонтов показывал немногое и, как будто опасаясь за неблагоприятное
впечатление, очень неохотно.
Лермонтов был плохой служака, в смысле фронтовика и исполнителя всех
мелких подробностей в обмундировании и исполнении обязанностей тогдашнего
гвардейского офицера.
Вы — офицер, примите мои поздравления. Это для меня тем большая
радость, что она была неожиданной, потому что (я говорю это вам одному) я
скорее ожидала, что вы будете солдатом. Вы сами согласитесь, что у меня были
основания бояться; если вы стали в два раза более благоразумным, чем были, то
все же еще не вышли из рядов сорвиголов. Во всяком случае, это шаг вперёд, и я
надеюсь, что вы не повернёте назад.
...Большинство офицеров, не занятых службою, уезжало в С.-Петербург и
оставалось там до наряда на службу. На случай экстренного же требования
начальства в полку всегда находилось два-три обер-офицера из менее подвижных,
которые и отбывали за товарищей службу, с зачетом очереди наряда в будущем.
За Лермонтова отбывал службу большей частью Годеин, любивший его как брата.
В праздничные же дни, а также в случаях каких-либо экстраординарных
событий в свете, как-то: балов, маскарадов, постановки новой оперы или балета,
дебюта приезжей знаменитости, гусарские офицеры не только младших, но и
старших чинов уезжали в Петербург и, конечно, не все возвращались в Царское
Село своевременно... Однажды генерал Хомутов приказал полковнику адъютанту,
графу Ламберту, назначить на утро полковое учение, но адъютант доложил ему,
что вечером идет «Фенелла» (комическая опера французского композитора
Д. Обера. —
будут на ученье. Командир полка принял во внимание подобное представление, и
учение было отложено до следующего дня.
Период своего брожения, наступивший для него при переходе в военную
школу и службу, он слегка бравировал в стихотворении... <...>. М[ихаил]
Н[иколаевич] Ш[убин] один из умных, просвещенных и благороднейших
товарищей по Университетскому пансиону и по юнкерской школе, не оправдывая
это переходное настроение, которое поддерживалось, может быть, вследствие
укоренившихся обычаев, утверждает, что Лермонтов был любим и уважаем
