расцвета жанра антиутопий – произведений о том, «как не должно быть», – англичанин Олдос Хаксли создал маленький шедевр – роман «О дивный новый мир!», с которого практически списан идеал общества по Лимонову: дети рождаются из пробирок, слова «мать», «отец», «семья» считаются непристойными, люди генетически поделены на касты и обучаются только тому, для чего еще до рождения предназначены, главный принцип отношений и основа стабильности: «Каждый принадлежит всем остальным», а верхом неприличия и даже неблагонадежности является дольше нескольких дней иметь одного и того же сексуального партнера
Господин Лимонов не слишком оригинален – вот только Хаксли более талантлив и, как следствие – умен, а потому написал не руководство к действию, а предостережение потомкам.
Нарисованная в подробностях Лимоновым прекрасная картина «все со всеми», которая дарит стабильность обществу и делает «лимоновцев» особенными людьми, вполне может показаться привлекательной для тех молодых и восторженных, на кого она рассчитана Однако, когда в идеальную картинку вламывается «суровая реальность», все становится не столь красивым.
Вот свидетельство одной из тех, кто хотел стать «особенным человеком» по лекалам Лимонова, но столкнулся с тем, что «отказов нет»
Инга фон Кремер:
«На практике это выглядело так Ночь накануне “Антика-па-2003”. Свыше 100 делегатов из регионов спят на полу в зале заседаний. За полночь в полумраке “Бункера” во всех углах зала заседаний начинали раздаваться шорохи да постанывания. То делегаты исполняли свой партийный долг по реализации сексуальной комфортности друг друга.
Однако оплотом сексуальной комфортности был не общий зал, а “сакральная” комната. В сакральной трахались пары. Пары – это те, кто встречался не менее… трех дней, а то и часов.
Наиболее “целомудренной” по сравнению с остальными комнатами должна была быть 101-я – поэтому я осталась ночевать там Все было вроде бы спокойно, но как только я начала засыпать, как почувствовала, что кто-то лезет Я закричала, спихнула жаждущего сексуальной комфортности самца и в слезах выбежала в коридор, где врезалась в Тишина (соратник Лимонова, единственный, о ком бывшие нацболы никогда не говорят плохо). Я плакала и просила его защитить меня Тогда он поселил меня в каморку – маленькую комнатку, где жила девушка-бункерфюрер – это такая должность смотрящего за помещением. И строго-настрого всем запретил даже пальцем прикасаться ко мне, не говоря уже о чем-то большем. <…>
За время моего присутствия в партии иных случаев отказа от сексуальной комфортности, кроме моего, я не помню… Побочный ее эффект – бельевые вши, венерические заболевания, даже дети, чье отцовство установить не представляется возможным»[128]
Кстати, несмотря на все рассуждения о свободных мужчинах и женщинах, Лимонов заявляет, что женщина безнравственна по своей природе Для него архетипический тип женщины ограничивается только одной ипостасью: Проститутка (так же, как и мужчина ограничивается архетипом Солдата), и это – идеал женщины в представлении Лимонова: «С архетипической женщиной говорить о морали бессмысленно Но все сказанное касается только уже упомянутых чистых, беспримесных образцов – таковы были в большинстве своем мои лучшие женщины».[129]
Отметим, что при описании отношений между мужчиной и женщиной (впрочем, как и между особями одного пола) Лимонов употребляет только одну формулировку – сексуальное влечение (удовлетворение, комфортность, партнер), не считая, конечно, прославивших его не совсем литературных словоупотреблений, которые в конечном счете обозначают то же самое Ничего другого – в понимании «одномерного» Лимонова – в отношениях не бывает, а тот, кто говорит об этом, – либо лжец, либо больной
Какое больное воображение могло родить такие предположения? Новые теории льются, как из рога изобилия, а порождают их неудовлетворенные желания. Лимонов жаждет видеть общество замкнутым, где все подчинено ему одному. Слепая вера своему лидеру, жесткая внутренняя организация, отторжение модели гражданского общества – все это свойственно нацболам Между тем это типичные признаки секты. Как показывает практика, достигнув высшей точки своей маргинализации, такие организации чаще всего начинают зарабатывать на торговле оружием или проституции, а иногда – и тем, и тем.
Самым распространенным способом заработка является «помощь» криминальным структурам в отмывании денег Наиболее известен пример японской секты Кододзике, в своем вероучении объявившей публичные дома храмами, проституток – их жрицами, деньги клиентов – вкладом на распространение «истинной» религии по всему миру.
Другой пример – секта «Дети Бога», действующая в России, вынуждала состоящих в ней девушек заниматься ритуальной проституцией, становясь «флиртующими рыбками ради Христа»[130]
Эдуард Лимонов давно мечтает монополизировать эти виды бизнеса. Он считает, что выступления совместным фронтом с сектами принесут нацболам «огромную выгоду», ведь из молодых ребят он фактически готовит армию солдат и проституток.
В своей книге «Другая Россия» он пишет: «То, что нам выгодно сегодня выступить с ними в едином строю за религиозную и политическую свободу. Политику партии в отношении сект мы круто меняем Нужно приветить и привлечь, обменяться опытом и методиками, и бороться вместе <…> Фронт мы будем держать, если необходимо, и со свидетелями Иеговы, и с талибами».[131]
Главное – пообещать своим сторонникам светлое будущее и не забывать рассказывать о врагах, которые стоят на пути к этому будущему Люди обычно легко хватаются за любую фантазию, уводящую их от реальности Но если раздавать своим сторонникам одни обещания, то не поможет и зомбирование
Небольшой пример – лидер вышедшей из Римско-католической церкви тоталитарной секты «Движение за возрождение десяти заповедей Бога» объявила о приближении конца света, а ее учение должно было спасти всех сторонников. Но конец света все не наступал, одна за другой объявленные даты проходили в бесплодном ожидании Настроение последователей секты стало меняться, они относились агрессивно к своим наставникам В результате лидерам секты пришлось взорвать 500 своих последователей, опасаясь агрессии с их стороны На ферме движения потом нашли общую могилу, где были захоронены останки 128 человек[132]
Превратив нацболов в маргинальную толпу, их лидер планирует получить полный контроль. Агрессия, строгое подчинение вождю – вот на чем строится политика внутри организации Все, кто позволяет себе инакомыслие, ставят крест на своем будущем в несуществующей партии и объявляются изгоями Маргинализм в этой радикальной среде поощряется, ему специально придается героический оттенок: «Юные женщины грезят о настоящих мужчинах Тех, что изведет бандитов, вышибет пьяных лавочников и уродов-бизнесменов с большими животами Наконец можно будет восхищаться мужиком и, держась за крепкую руку, прогуливаться с ним – вооруженным фашистом – по улицам ночных городов России А к утру счастливо забеременеть от него».[133] (Забеременеть от фашиста – конечно, «мечта» каждой русской девушки.)
Юным нацболам прививают, что главное для них – это готовность выполнить любой приказ лидера, даже нарушив закон и потеряв свободу: «Надо отбирать людей для новой нации. Пусть она будет называться как-то иначе, пусть не русские, но, скажем, “евразийцы” или “скифы” Не суть важно, но новую нацию надо создавать на других принципах, не по цвету волос или глаз, а по храбрости, верности принадлежности к нашей общине».[134]
Эдуард Лимонов не скрывает, кого он старается воспитать из молодых людей В его представлении они должны превратиться в панков (и уже начинают превращаться): «Ненасильственные акции НБП выдержаны в эстетике панка, например, захват Большого театра 7 мая 2004 года, в день инаугурации президента. Путин должен был приехать в театр в тот день, и национал-большевики выбежали на сцену, захватили президентскую ложу. Они жгли файеры, как футбольные хулиганы, размахивали флагами и выкрикивали лозунги. Это было красиво Это был панк» [135]