РЛС.
Как только потери подводных лодок стали снова увеличиваться, немецкие специалисты начали отчаянно пытаться обнаружить, что же изменилось в методах обнаружения Союзников. Хотя оставшиеся в живых командиры U-подлодок и сообщали, что их СПО перед атакой никакого электромагнитного излучения не принимали, по каким-то причинам немецкие специалисты не стали рассматривать возможность того, что союзники перешли на более высокую частоту. Вместо этого, они предположили, что союзники применили новую систему на основе использования ИК-лучей, например, чрезвычайно чувствительного радиометра, способного обнаруживать высокие температуры излучаемые двигателями U-подлодок. Таким образом, пойдя ложным путем, они занялись длительной разработкой подавления высоких температур излучаемых подводными лодками. После нескольких месяцев исследований и экспериментов, вдоль бортов U-подлодок были установлены теплозащитные экраны, но единственный эффект, который они дали, было уменьшение их скорости хода. Тем временем, количество потопленных U-подлодок снова стало расти; только в мае и июне 1943 года была потоплена примерно сотня подлодок.
На помощь морякам пришли Люфтваффе, когда среди обломков британского самолета, сбитого около Роттердама, они обнаружили некоторые части от РЛС H2S, которые раскрыли технологии, до того времени неизвестные немецким специалистам. Благодаря этой удачной находке они пришли к пониманию того, что союзники изобрели знаменитый магнетрон ѕ очень сложную электронную лампу, работающую на длине волны примерно 10 см. Немецкая промышленность немедленно приступила к созданию СПО, который мог бы принимать излучение в S-полосе частот. Новый приемник, названный Naxos, потребовал времени на разработку и оказался неудовлетворительным, поскольку имел недостаточную чувствительность и дальность всего 6 — 8 км.
Тем временем, союзники топили все больше и большее U-подлодок и поэтому, немцы попытались найти другие методы уклонения от обнаружения. Один из таких способов — под кодовым названием Bold, заключался в применении ловушек в виде резиновых, воздушных шаров запускаемых с подводных лодок на высоту примерно 10 метров. К ним прикреплялись один или два металлических кабеля для отражения радиолокационного излучения противника и таким образом создания ложных сигналов. Воздушные шары прикреплялись к плавающим буям, которые обычно дрейфовали поблизости, однако, в реальности, возможности введения в заблуждение патрульных самолетов были весьма невелики.
Ближе к концу 1943 года, некоторый успех был достигнут применением шнорхеля — трубы, оснащенной специальным клапаном, который позволял подводным лодкам перезаряжать свои электрические батареи, двигаясь в погруженном положении. Они были покрыты специальным радиопоглощающим материалом, который поглощал, а не отражал излучение РЛС противника.
Когда долгожданные приемники Naxos наконец-то были готовы, было уже слишком поздно; слишком много подводных лодок было потоплено и Битва за Атлантику была, к этому времени, безвозвратно проиграна.
Перехват радиопередач U-подлодок внес очень большой вклад в победу Союзников в Битве за Атлантику, особенно в период наибольших потерь судов конвоев. Подводные лодки должны были периодически всплывать, обычно ночью, для перезарядки своих батарей, определения координат и передачи донесений в штаб и обмена радио-информацией с другими подводными лодками в определенном районе. Эти радиопередачи перехватывались кораблями эскорта союзников, имевшими на борту радиопеленгаторы и измеряя пеленг, они могли определить местонахождение подводной лодки. Затем, эти координаты передавались группам кораблей-охотников, задача которых состояла в обнаружении и потоплении подводных лодок. Эти группы, обычно состоявшие из двух или трех эскадренных миноносцев или фрегатов, направлялись в назначенную точку и безжалостно выслеживали неудачливого противника.
Чтобы избежать этого, немцы изобрели систему для чрезвычайно быстрых или 'шприцевых' радиопередач; они записывали их в ускоренном виде и передавали их за время менее одной секунды.
Для нормального прослушивания, магнитофон автоматически замедлял запись. Существовавшие тогда радиопеленгаторы были еще не достаточно быстры, чтобы перехватывать и определять координаты передатчика за такое короткое время и поэтому U-подлодки имели возможность довольно спокойно передавать ночью, правда, недолго.
В 1943 году, союзники придумали противодействие — автоматический радиопеленгатор под названием Huff-Duff, который был способен принимать короткие радиопередачи и вычислять направление за доли секунды, которые длились эти радиопередачи. Huff-Daff были установлены не только на борту кораблей, но также и на соответствующим образом расположенных береговых станциях, чтобы получать хорошую триангуляцию перехваченных радиограмм. Как только немецкая подводная лодка начинала передавать радиограмму, наземные станции и суда в море могли немедленно определить ее местоположение и послать противолодочные суда и самолеты для ее атаки и потопления.
Битва за Атлантику дает важный урок тем, кто отвечает за планирование и проведение РЭБ: она учит, что не достаточно знать какое оборудование использует противник на поле боя в настоящий момент, более важно знать, что разрабатывается для применения в будущих операциях. Генерал Мартини принял мудрое решение, когда, в 1939 году, решил слетать вдоль побережья Великобритании на дирижабле Zeppelin. Таким образом, он выполнил первый полет на выполнение задачи электронной разведки, нацеленной на выяснение, что противник делает в области РЭБ. Люфтваффе следовало бы придерживаться этой практики в течение всей войны, и посылать не только бомбардировщики и истребители на Великобританию, но также и несколько самолетов оборудованных для перехвата электромагнитного излучения в небе Британии. Немецкая электронная промышленность уже имела достаточный опыт, чтобы вести разведку в электромагнитном спектре; детекторные приемники — идеальные для этой задачи, уже применялись и немцы должны и обязаны были использовать их для регистрации импульсов, излучаемых новыми британскими РЛС во время их испытаний.
Пренебрегая электронной разведкой, германское Верховное командование не только недооценило надвигающуюся угрозу, но также лишило себя возможности приобретать сведения о технических новациях, которые могли бы оказаться чрезвычайно полезными для разработки соответствующего РЭП, способного нейтрализовать эти надвигающиеся угрозы.
'Прорыв через Ла-Манш'
На рассвете, 22 марта 1941 года, немецкие крейсера 'Шарнхорст' и 'Гнейзенау' направлялись к военно-морской базе Брест в оккупированной Франции. Оба корабля завершали длительное плавание в Атлантике и нуждались в ремонте после того, как потопили более чем двадцать британских торговых кораблей. Через два месяца в этом же самом порту укрылся еще один немецкий военный корабль ѕ тяжелый крейсер 'Принц Ойген'. За несколько дней до этого он сражался с британским флотом вместе с линкором 'Бисмарк'. 'Бисмарк' затонул, а 'Принцу Ойгену' удалось уйти.
Во время ремонта, три больших немецких корабля, не смотря на их тщательную маскировку, все же были обнаружены Королевскими ВВС, которые немедленно, днем и ночью, начали бомбить порт. За период бомбежек, кораблям несколько раз причинялись повреждения и, через некоторое время, германское Верховное командование решило вывести их в более безопасный порт в Германии. На противоположном берегу, британцы понимали, что корабли противника рано или поздно попытаются оставить Брест, чтобы уйти от ежедневных налетов и начали принимать меры, чтобы этого не допустить.
Переход трех кораблей из Бреста в Германию был чрезвычайно опасен. Гитлер, подобно больному раком, лично следил за ситуацией; не оперировать означало смерть, а если действовать, что тоже опасно, то это давало некоторые шансы на спасение. Итак, было решено действовать. Первое, что нужно было сделать, так это решить каким маршрутом идти кораблям, чтобы добраться до Германии. Было два пути, один хуже другого. Первый — идти на запад и север вокруг британских островов, а затем через Северное море; однако, потопление 'Бисмарка' подтвердило то, что у британского флота будет достаточно времени, чтобы перехватить и потопить корабли. Другой путь — идти через Ла-Манш; у этого маршрута было
