Королева-ведьма повернулась к церемониймейстеру и приказала ему распорядиться насчет создания статуи Ардуина, которая должна быть установлена в начале Галереи королей. Статуи человека ростом в семь футов и с ожогом на правой щеке.
— А как же черты лица, госпожа? Мы не знаем, как он выглядел, — возразил церемониймейстер.
Наступило долгое молчание, нарушаемое лишь пронзительными криками чаек. Королева слегка повернулась и искоса посмотрела на сановника.
— Судя по кирасе и оружию, он был далеко не похож на эльфа.
Она подошла к саркофагу. Опустилась на колени. Протянула руку и медленно провела пальцами по короне, потом по тому, что осталось от лица Ардуина. Вдалеке слышался смех детей и кудахтанье курицы. Несмотря на всю свою силу, Розальба с видимым трудом вытащила меч из рук короля и поднялась на ноги. Протерла клинок от пыли и земли своим бархатным плащом. Не тронутая временем сталь заблестела.
Королева заговорила — медленно, произнося слова почти по слогам и отделяя каждую фразу паузой:
— Честь и слава Ардуину! Его королевская корона останется с ним в царстве смерти. Но мы возьмем его меч, ибо Миру Людей все еще грозит опасность. Пока наши земли окружены орками, мы должны сражаться. Дыханием Ардуина станет для нас ветер, с нами будет его мужество, а в наших руках — его меч. И пока у нас будут силы держать в руках этот меч, мы будем помнить нашего Короля и верить, что никто и никогда не сможет уничтожить Мир Людей.
Розальба подняла меч Ардуина над головой. Он был невыносимо тяжелым. На клинке не было дола, и ничто не уменьшало его веса и не увеличивало его гибкости.
— Можете закрыть саркофаг, — приказала затем королева и опустила острие к земле.
Хотя она совсем недолго держала меч над головой, от его тяжести лицо ее покрылось потом.
— Госпожа, — запротестовал церемониймейстер, — этот меч слишком тяжел для вас!
Розальба ответила ему улыбкой.
— В этом мире возможно все — даже то, что хоть один-единственный раз я с вами согласна, — сказала она. — Меч сира Ардуина действительно слишком тяжел для меня. Но он предназначается не мне. Наш аванпост — Варил, и ему предстоит принимать на себя первый удар.
Розальба с трудом повернулась к Ранкстрайлу. Воткнув острие меча в землю между собой и капитаном, она протянула ему эфес.
— Капитан, — проговорила королева, — когда вы снова встанете на защиту Мира Людей и моих детей, я предпочитаю, чтобы вы делали это с оружием, которое не сломается от первого же удара.
Они посмотрели друг другу в глаза. Потом к Розальбе вновь вернулась ее обычная резкость:
— Ты убил дракона. Он был моим другом и братом моего супруга. Он был великолепен. Но ты спас моих детей. Если прозвучит зов твоего рога, я буду сражаться за тебя, и то же самое касается моих наследников. Если же мне понадобится помощь, я знаю, что, услышав мой рог, ты также не будешь медлить.
Ранкстрайл долго не отрывал от нее взгляда, потом преклонил колено. Впервые в жизни он становился перед кем-то на колени: он даже не просил благословения у своего отца, когда решил покинуть Варил и уйти в наемники. Он был готов преклонить колени перед Йоршем, но злой рок и тупость тех, кто убил Эльфа, не дали капитану такой возможности. Теперь он стоял на коленях перед матерью детей Йорша, королевой-ведьмой, правительницей Далигара, такой же мужественной, жестокой, отчаявшейся и одинокой, как и Великий Король до нее. Не поднимаясь с колен, Ранкстрайл положил свои руки, огромные и темные, на эфес меча. Тот словно был создан для него, словно ждал именно его все эти годы.
В этот момент у южных ворот раздались звуки рога, оповещая о прибытии гостей. Все взгляды обратились в ту сторону: до этого никто не замечал приближения небольшого отряда всадников, которые уже спешивались у ворот, собираясь войти в город.
Их было около дюжины, одетых в бархат и парчу воинов с бело-золотыми знаменами. Ранкстрайл узнал цвета Варила. Узнал среди всадников принца Эрика и его дядю, бургомистра.
Капитан спустился на площадь, чтобы поприветствовать их. Он сжимал в руке меч Ардуина, и это было совершенно новое ощущение, которому он не мог подобрать название. Словно грязь исчезла с его сапог. Словно его кираса сверкала ярче, чем луна в зимнюю ночь. В действительности же это душа его сверкала, словно солнце в летний день, когда цикады перескакивают с травинки на травинку и маки ослепляют яркостью своего цвета. Остановившись перед всадниками, Ранкстрайл поприветствовал их кивком головы. Без этого меча его наверняка вновь одолело бы смущение в присутствии столь знатных особ. Теперь же в руках у него был меч Владыки света, Великого Короля, который родился орком, но решил не быть им.
В руках у него был меч того, кто желал быть последним орком. Никакой резьбы, драгоценностей, вычурных украшений и узоров. Лишь камень и сталь. И тонкая золотая прожилка как символ памяти и боли.
Всадники ответили на его приветствие глубоким поклоном. Они пришли, чтобы предложить ему командование городом Варилом.
Как объяснил ему бургомистр, над городом снова нависла угроза осады. Грязь и вода, залившие равнину после открытия шлюзов, защищали подход к холму, на котором возвышался Варил. Но рисовые поля, видневшиеся вдали, по-прежнему кишели орками, и с каждым днем их костров становилось все больше, потому что к ним примыкали всё новые банды. Каждый день во Внешнее кольцо прибывали новые беженцы, искавшие спасения от зверств орков, несчастные и отчаявшиеся. Вот уже несколько дней аристократия Варила держала совет, пытаясь определить имена тех, кто пойдет в бой против орков, но все, что они смогли определить, — это имена тех, кто отправится в Далигар, чтобы просить его, Ранкстрайла, возглавить атаку. Еще в самом начале совета принц Эрик предложил единственное разумное решение: предложить ему, Ранкстрайлу, командование армией и избрать его королем.
Законы Варила предполагали, что король должен был избираться из представителей семей, не первое поколение живших в городе. Но в случае грозящей опасности это правило могло быть нарушено: если среди потомков старинных династий не было ни одного достойного кандидата, то королем можно было избрать кого-то, кто был в состоянии основать новую династию.
Ранкстрайл кивнул.
Посланники Варила вручили ему символ власти: нагрудную цепь со знаками города, составленную из неровных золотых пластин, чередовавшихся с покрытыми белой эмалью вставками, повторяя, таким образом, цвета городских знамен. Цепь находилась внутри деревянного ларца, покрытого искусной резьбой и обитого изнутри белым бархатом и золотой парчой.
Ранкстрайл снова кивнул. Он крепче сжал эфес своего меча и почувствовал под рукой его камень и сталь. Подумал о Великом Короле, которого называли Ардуин Справедливый. Он сможет стать достойным этого меча. Ранкстрайл заговорил:
— Для меня будет честью сражаться за свободу и процветание Варила до последнего моего вздоха. И даже смерть меня не остановит. Мы все обязаны бороться за свободу нашего народа, и мы отстоим ее у тех, кто почитает за честь убивать наших детей, кто веселится и танцует после убийства, показывая свои окровавленные руки. Но наша задача заключается и в том, чтобы освободить народ от нищеты, что проникает зимними ночами в нетопленые хижины бедняков и уносит с собой детей с жестокостью, затмевающей даже зверства орков. Освободить народ от болезней, отнимающих последние силы у голодных, заставляя их кашлять кровью, которую еще не успели высосать комары и вши. Освободить народ от болот, настолько вредных для здоровья, что рядом с ними нельзя позволять жить даже собакам. Освободить народ от необходимости делить собственную плоть с клещами, ночуя на сене вместе со свиньями. Наша задача — сражаться за то, чтобы дороги вновь стали безопасными, торговцы вновь смогли передвигаться по ним, ремесленники вновь смогли работать и достаток вновь вернулся в наши земли и впредь только преумножался, как число головастиков в прудах по весне. Наша задача — и мы выполним ее — укрепить наши границы, чтобы снова можно было выращивать бобы и капусту, зная, что никто больше не набросится на Народ Людей, как волк или шакал в ночи. Наша задача — и мы справимся с этим — вернуть свободу, достоинство и рудники Народу Гномов и исправить всю несправедливость в отношении их. Наша задача — снабдить людей продовольствием и никогда больше не допускать голода. Наша задача — сделать
