живое представление о различии между рыцарем - квалифицированным единичным бойцом, и тактической единицей - кавалерией.
О ГЕРМАНЕ ГУГО
Сочинение иезуита Германа Гуго 'De militia equestri antiqua et nova libri quinque' ('О конном воинстве древнем и новом', пять книг, Антверпен, 1630 г.) представляет ученую, хорошо распланированную компиляцию.
К тому, что о нем говорит Иэнс (II, 1057, § 79), я кое-что добавлю, отчасти для того, чтобы показать, как редко даже современные авторы могут нам помочь правильно ориентироваться в явлениях.
Кн. III, гл. 4, стр. 184: Quirissarii seu corassari (кирасиры) заменили lanciarii (копейщиков); hos solo ab his differunt, quod sclopo utantur pro lancea et gradario succussarioque equo pro expidito (и тем лишь отличаются от последних, что пользуются пистолетами вместо копий и лошадьми тряскими и идущими медленным аллюром вместо быстрых) gradarius, идущий шаг за шагом, succussarius, дающий толчки; приходит на мысль 'deutscher Trab' (немецкая рысь). Т. IV, гл. 5, стр. 257: хотя Гуго раньше (т. III, гл. 44) и говорил, что кирасиры (пистольеры) заменили копейщиков, все же он отводит в своей теории значительную роль копейщикам. Он характеризует lanciarii (копейщиков) и arcabusarii (аркебузиров) как род войска, по преимуществу предназначенный для наступления, а кирасиров, наоборот, как пригодных для обороны. Относительно lanciarii (копейщиков) он выдвигает требование, чтобы в атаку шла лишь одна шеренга, в противном же случае они будут друг другу мешать, однако их можно строить и в восемь последовательных шеренг и пускать их в атаку одну за другою (стр. 258; не до четырех шеренг, как говорит Иэнс на стр. 1058).
Когда он дальше предлагает строить две шеренги quasi in quincuncem (как бы в шахматном порядке), следовательно, вторую против интервалов первой, то это является некоторым усовершенствованием атаки в одну линию. Для аркебузиров как форму ведения боя с пехотой он рекомендует караколе; он изображает на иллюстрациях рейтаров, как они, заскакивая назад, манипулируют шомполом. Впрочем, он различает караколе, направленную против фронта неприятельской пехотной колонны, от таковой, направленной против ее фланга. На иллюстрациях караколе у него всегда направлена влево и атакует только правый фланг противника. Конные аркебузиры у него не караколируют против одинаково вооруженного противника, а стреляют прямо из фронта (стр. 268). Различные виды конного войска, по словам автора, комбинируются во всевозможные искусственные боевые построения, согласно указаниям других авторов.
В следующей главе (т. IV, гл. 6) Гуго пытается говорить о сочетании пехоты с кавалерией. Но здесь он делает компиляцию почти исключительно из античных писателей. В качестве единственного различия между древностью и современностью он указывает на то, что смешанный бой перестал применяться, и весьма о том сожалеет. 'Очевидно, - говорит он, - утрата этого искусства обусловлена тем, что для смешанного боя требуется много искусства, которым обладали древние и которое современники утратили'.
О ПОРАЖАЕМОСТИ КОПЬЕМ
Относительно поражаемости копьем интересные факты установил штаб-лекарь, доктор Фридрих Шэфер, в своей книге 'Die Lanze' ('Копье, историческое и военно-хирургическое исследование'. Отдельный оттиск из Архива клинической хирургии, т. 62, вып. 3). Немецкая пика (Lanze) весит 1,85 кг и имеет в длину 3,20 м; у нее длинное железное острие в 13 см.
Генерал Спарр и генерал де Брак говорили в одной французской комиссии, что пика в бою гораздо менее смертоносное оружие, чем прямая сабля (палаш).
Ранения, причиняемые ею, почти всегда легкие. Всадник, вооруженный пикой, не может изо всей силы нанести ею удар, иначе его самого вышибло бы из седла. Удары пикой не верны благодаря движениям лошади, и потому их легко парировать или уклониться от них.
Шэфер путем статистико-хирургического
исследования пришел к такому выводу. Ткани человеческого тела раздвигаются перед проникающим в них острием копья, по кости оно скользит. Потому и раны, им наносимые, заживают легко и скоро. Противоположное предубеждение, будто колотые раны особенно опасны, совершенно ложно. Однако многое зависит от формы копья. Если острие его одновременно и режет своими краями, то колотая рана, нанесенная им, гораздо опаснее.
Глава II. УВЕЛИЧЕНИЕ ЧИСЛА СТРЕЛКОВ. ИЗОЩРЕНИЕ ПЕХОТНОЙ ТАКТИКИ.
Швейцарская тактика после ее распространения по Европе замерла на достигнутом уровне. Метод атаки неприятеля тремя крупными колоннами, где бы он ни встречался, был основан на предпосылке, что если та или другая колонна и наткнется на непреодолимое с маху препятствие, все же при широко развернутом наступлении где-нибудь найдется место, в котором одной из колонн удастся прорваться и тем самым проложить дорогу и другим. Но если противник занимал такую позицию, которую невозможно было ни атаковать с фронта, ни обойти с одного из флангов, то и самая мужественная атака оказывалась бессильною. Это доказало сражение при Бикокке, а при Павии сами швейцарцы, как часть французского войска, укрылись на позиции, почитавшейся неприступною. Умножение и усовершенствование огнестрельного оружия со временем все более и более облегчало нахождение таких неприступных позиций. Со стратегическими моментами, приводившими к тому, чтобы все реже и реже ставить все на карту одного большого сражения, мы познакомимся в дальнейшем. Но крупные колонны, вооруженные длинными пиками, проявляли все свое значение лишь в больших сражениях. Если же не представлялось возможным или полководец не считал желательным добиваться в сражении решительного исхода и война сводилась к взаимному истощению и мелким предприятиям, как-то: внезапным налетам, захвату замков, осадам и т.п., то огнестрельное оружие оказывалось нужнее и пригоднее, чем длинная пика. Наряду с использованием стрелков расширялось поле деятельности легких рейтаров.
Таким образом, естественный ход событий приводил к прогрессивному увеличению числа стрелков при одновременном последовательном усовершенствовании их оружия.
Одновременно рыцарство мало-помалу начинает превращаться в кавалерию.
В начале XVI века стрелки представляли приблизительно одну десятую часть пехоты, вооруженной холодным оружием. В 1526 г. у Фрундсберга они составляли одну восьмую. Об испанцах нам сообщают за 1524 г., что они были сильнее стрелками, чем швейцарцы, и лучше обучены пользованию этим оружием. В Шмалькальденскую войну число стрелков возросло уже до одной трети, а Филипп Гессенский, созывая народное ополчение, уже требует половины. Доменико Моро в 1570 г. и Ландоно в 1578 г. определяют их число вполовину. Адр. Дуик в 1588 г. считает на 40 пеших пикинеров 60 стрелков, и так продолжается эта прогрессия и дальше49.
Теоретики возражали против такого чрезмерного увеличения числа стрелков. Де Ля Ну (14-я Речь) считает нужным ограничить их число одной четвертью пехоты и платить пикинерам (corcelets-латникам) более высокое жалование. Монлюк говорит, что солдаты предпочитают стрелять, чем идти в рукопашную. Как бы то ни было, это движение было неудержимо. Доменико Моро, посвятивший в 1570 г. книгу Оттавио Фарнезе, так сказать, предупредил в ней события, снизив число пикинеров до одной трети и построив оба рода войск самостоятельными отделениями, одно подле другого в шесть шеренг каждое50.
Стрелок древности и средневековья по самой природе - застрельщик. Дисциплинированные английские лучники и янычары уже дошли до массового огня, выходящего из рамок деятельности застрельщиков, однако органического развития этого достижения не последовало; для этого действие лука было все же недостаточно сильно.
Также и новое огнестрельное оружие давало в течение значительного времени возможность лишь усилить застрельщическую деятельность. Как ни сильно было действие выстрела из аркебузы, а еще более из мушкета, когда он попадал в цель, - все же оно было недостаточно надежно и требовало слишком много времени для того, чтобы отдельный стрелок мог тягаться с рейтаром, алебардщиком или пикинером, если он не имел прикрытия. Но как создать себе такое прикрытие?
Ближайшее вспомогательное средство - это взаимная поддержка самих стрелков. Уже в 1477 г.
