Таков поэтический итог приобщения творческой личности к информации, навечно запечатленной в ноосфере, подсказавшей поэту родившиеся в его голове образы. Уместно сравнить с летописной записью:
Ноосферную предустановленность и обусловленность Куликовской битвы ощущали и ее современники. В процитированном выше «Сказании о Мамаевом побоище», написанном почти что по горячим следам, содержится поразительный по своей ноосферной проникновенности и беспримерному гуманизму фрагмент, когда мать-земля перед Куликовской битвой плачет о детях своих — русских и татарах, которым только еще предстоит погибнуть в кровавой сече. Один из сподвижников князя Дмитрия Донского — Дмитрий Волынец — приник к земле правым ухом и услышал «землю, рыдающую двояко: одна сторона точно женщина громко рыдает о детях своих на чужом языке, другая же сторона, будто какая-то дева вдруг вскрикнула громко печальным голосом, точно в свирель какую, так что горестно слышать очень». Найдется ли в мировой литературе аналогичный образ, где бы будущие победители жалели своих лютых врагов? Не припоминается что-то. Но главное в другом: подобная мысль могла родиться, только пройдя через глубины ноосферы и через прямое взаимодействие с ней.
Куликовская битва — яркий маяк отечественной истории, видимый отовсюду, с любой ее близкой или отдаленной точки. В дальнейшем своем социальном, политическом и экономическом развитии Московская Русь постепенно двигалась к укреплению великокняжеской власти и централизации государства, хотя бывали в этом процессе и периоды застоя, и отклонения в сторону, и катастрофические падения. Почти три четверти века длилось царствование двух следующих за Дмитрием Донским правителей России: его сына Василия I (1371–1425) и его внука Василия II, прозванного Темным (1415–1462) после своего ослепления от рук собственных братьев (правда, двоюродных) — Василия Косого и Дмитрия Шемяки. Факт отвратительный, но, к сожалению, не из ряда вон выходящий:[21] начало непрерывной полосы ослепления неугодных конкурентов и обидчиков положил сам Василий Васильевич, приказавший выколоть глаза нескольким оппозиционерам. Изуверский способ расправы над неугодными противниками и диссидентами существовал практически на протяжении всего правления князей и царей из династии Рюриковичей. Летописи протокольно фиксировали эти события наряду с рождениями и смертями многочисленных князей, регулярными татарскими набегами, неурожаями, небесными знамениями и т. п.
Изнурительная гражданская война, полыхавшая в те годы на просторах России не только обескровила население и элиту, доведя страну до полнейшей разрухи, но одновременно показала и полную бесперспективность для ее дальнейшего развития членения на удельные княжества и дремучего, убийственного для самого существования Руси сепаратизма — новгородского, псковского, тверского, рязанского и прочих. Во имя призрачных преимуществ феодальной демократии фанатичные приверженцы этого фантома готовы были «отложиться» от России и стать провинцией (или даже колонией) безразлично чьей: Литвы, Польши, Швеции, Ливонского ордена — лишь бы не Москвы. По существу, решался вопрос жизни и смерти России, ибо без ликвидации раздробленности страна могла бы попросту исчезнуть с карты мира как самостоятельная держава. Лекарство от застарелых сепаратистских болезней и удельнокняжеской спеси было только одно — создание мощного, единого, централизованного государства с крепкой самодержавной властью. Эту задачу успешно решил первый государь всея Руси Иван III, а закрепил его внук Иван IV.
Глава 6
ДВА ИВАНА
Не сияет на небе солнце красное,
Не любуются им тучки синие:
То за трапезой сидит во золотом венце,
Сидит грозный царь Иван Васильевич…
Но узнаю тебя, начало
Высоких и мятежных дней!
Над вражьим станом, как бывало,
И плеск, и трубы лебедей.
Оба — Иваны, дед и внук, оба — Васильевичи, оба — Грозные, оба — Великие, оба — жестокие пассионарии, оба — упорные строители геополитической мощи Российской державы. Их величие особенно впечатляет и наводит на философские раздумья в сравнении с тем чудовищным предательством и надругательством над их усилиями и деяниями других предков, которые позволили себе несколько политических геростратов, в одночасье и в пьяном угаре разрушивших великую державу, создававшуюся на протяжении тысячелетия двумя правящими династиями, а также талантом, потом и кровью тысяч и миллионов выдающихся или же безвестных русских людей. Даже в кошмарном сне невозможно представить, что кто-нибудь из двух Иванов вдруг взял бы и предложил удельным князьям да боярам: берите, дескать, суверенитета — сколько хотите. Да они и сегодня от одной такой мысли в гробах перевернулись бы, а каменные надгробия над их могилами в Архангельском соборе Московского Кремля заходили бы ходуном. Созидателям и собирателям — слава во веки веков! Разрушителям и транжирам не ими созданного величия и богатства — вечный и несмываемый позор!
