Русь Летописная

Глава 1 ЛЕТОПИСНАЯ ПАМЯТЬ РОССИИ

Но это было! Было! Было!

Николай КЛЮЕВ

Летописи — рукотворные литературные памятники русского народа, по существу — его овеществленная и навсегда сохраненная для многих поколений историческая память. Начертанные в разные времена пером на пергаменте или особо прочной, сделанной из льна бумаге, они запечатлели в документальных текстах события минувших веков и имена тех, кто творил реальную русскую историю, ковал славу или, напротив, покрывал позором Отечество. Редкие летописи сохранили имена своих создателей, но все они были живыми людьми со своими страстями и симпатиями, что неизбежно отражалось и в вышедших из-под их пера рукописных текстах. В архиве великого нашего писателя Николая Васильевича Гоголя, который одно время больше всего на свете мечтал стать профессором истории в столичном университете, сохранилось множество подготовительных заметок для будущих лекций. Среди них — размышления о безымянных русских летописцах и переписчиках:

«Переписчики и писцы составляли как бы особый цех в народе. А как те переписчики были монахи, иные вовсе неучены, а только что умели маракать, то и большие несообразности выходили. Трудились из эпитимии и для отпущения грехов, под строгим надзором своих начальников. Переписка была не в одних монастырях, она была, что ремесло поденщика. Как у турков, не разобравши, приписывали свое. Нигде столько не занимались переписываньем, как в России. Там многие ничего не делают <другого> в течение целого дня и тем только снискивают пропитание. Печатного тогда не было, не то что <теперь? >. А тот монах был правдив, писал то только, что <было>, не мудрствовал лукаво и не смотрел ни на кого. И начали последователи его раскрашивать…».

Множество безымянных переписчиков денно и нощно трудились в монастырских кельях, тиражируя запечатленную историческую память веков (рис. 80), украшая манускрипты выразительными миниатюрами (рис. 81) и буквицами (рис. 82), создавая на основе летописных сводов бесценные литературные шедевры. Именно таким образом сохранились до наших дней «Житие Бориса и Глеба» и других русских святых, «Поучение Владимира Мономаха», «Русская правда», «Повесть об убиении Андрея Боголюбского», «Сказание о Мамаевом побоище», «Хожение за три моря Афанасия Никитина» и другие произведения. Все они — не чужеродный привесок, а компоненты органического целого в контексте летописного повествования, создающие неповторимый колорит конкретной летописи и позволяющие воспринять события литературного памятника в качестве неотъемлемого звена монолитной хронологической цепи.

Рис. 80. Монахи-летописцы. Миниатюра

Рис. 81. Древнерусская книжная миниатюра. Батальная сцена. Киевская рукопись 1397 г.

Рис. 82. Древнерусская книжная миниатюра. Заглавная буква «Р». «Остромирово евангелие» (1056–1057 гг.)

Литературоведы XIX и особенно XX века, преследующие собственную узкоспециальную цель, приучали читателя воспринимать шедевры русской духовности, вкрапленные в летописи, как обособленные. Их публикациями заполнены все современные изборники и собрания, создавая иллюзию какого-то особого и самостоятельного литературного процесса, протекавшего на протяжении почти что семи столетий. Но это — обман и самообман! Не говоря уж о том, что искусственно расчленяются сами летописи, — современные читатели теряют ориентацию и перестают понимать истоки культуры собственного народа в ее органической целостности и реальной последовательности.

Собирательный образ подвижника-летописца воссоздан в пушкинском «Борисе Годунове» в лице черноризца московского Чудова монастыря Пимена, посвятившего жизнь переписке старых и составлению новой хроник:

Еще одно, последнее сказанье —
И летопись окончена моя,
Исполнен долг, завещанный от Бога
Мне, грешному. Недаром многих лет
Свидетелем Господь меня поставил
И книжному искусству вразумил;
Когда-нибудь монах трудолюбивый
Найдет мой труд усердный, безымянный,
Засветит он, как я, свою лампаду —
И, пыль веков от хартий отряхнув,
Правдивые сказанья перепишет,
Да ведают потомки православных
Земли родной минувшую судьбу…

На создание подобных летописных списков уходили многие годы. Летописцы (рис. 83) трудились во славу Господа в столицах удельных княжеств, крупных монастырях, выполняя заказы светских и церковных властителей и в угоду им нередко перекраивая, вымарывая, подчищая и сокращая написанное до них. Каждый мало-мальски уважающий себя летописец, создавая новый свод, не просто копировал своих предшественников слово в слово, а вносил посильную авторскую лепту в хартию, то есть рукопись. Поэтому-то многие летописи, описывая одни и те же события, так разнятся между собой — особенно в оценке произошедшего.

Рис. 83. Летописец (древнерусская миниатюра)

Официально летописание на Руси продолжалось чуть более шести столетий. Первые летописи по образцу византийских хронографов были созданы в XI веке, а к концу XVII века все само собой завершилось: начиналось время Петровских преобразований, и на смену рукописным творениям пришли печатные книги. За шесть столетий были созданы тысячи и тысячи летописных списков, но до нынешних времен их сохранилось около полутора тысяч. Остальные — в том числе и самые первые — погибли в результате погромов и пожаров. Самостоятельных летописных сводов не так уж и много: подавляющее большинство списков — это рукописное тиражирование одних и тех же первоисточников. Самыми старыми