Русь Летописная

дунайской славянкой, как полагает большинство читателей, а волжской булгаркой. Для укрепления своих позиций Бориис и Глеб намеревались воспользоваться услугами родичей по материнской линии и привести к Киеву в противовес полякам — союзникам Святополка (его тестем был могущественный король Болеслав), а также наемным варягам — союзникам Ярослава — тюркскую орду. Для того и отправились на родину своих предков, но по пути их настигли убийцы, посланные Святополком.

Это — по летописи и каноническому житию. Но опять-таки: нельзя не учитывать, что Ярослав, приведший под стены Киева 40-тысячное новгородское ополчение да еще тысячу профессиональных воинов-варягов, не менее Святополка был заинтересован в устранении любых конкурентов. Никаких сентиментальных чувств ни к братьям, ни к отцу с матерью, ни к какой-либо другой родне он не питал. Перед описываемыми событиями довел накал и без того напряженных семейных отношений до предела — так что отец намеревался проучить строптивого сына с помощью карательной дружины и сам ее возглавил.

Это потом, когда вокруг не осталось соперников, Ярослав, что называется, поумнел и прослыл Мудрым. Таковым, кстати, ни современники, ни летописцы его не величали, а эпитет придуман Карамзиным: он стремился прежде всего уловить в хаотичных летописных событиях Логику истории и Божественное провидение. В общем-то, Карамзин не ошибся. Сын Владимира Святого, сначала новгородский, а затем и киевский князь Ярослав Владимирович (ок. 980—1054) (рис. 102) действительно оказался мудрым, оказался достойным продолжателем дела своего великого отца и стал одним из выдающихся деятелей русской истории. К этому его побудили, конечно, как личные волевые и пассионарные качества, так и объективная необходимость. Он быстро уразумел, что подлинное могущество государства достигается вовсе не в беспрестанной гражданской войне, а путем мира и стабильности. Активную энергию, скопившуюся в массах, следует направлять не на агрессию друг против друга, а на хозяйственное процветание, оборотистую и взаимовыгодную торговлю, дружбу с соседями, основанную на внушительной военной силе, на укрепление веры и духа, поощрение строительства, искусств и ремесел. В этом и состоит истинная государственная мудрость. Вот почему и Карамзин попал в самую точку, присвоив хромому князю Ярославу эпитет Мудрый.

Рис. 102. Ярослав Мудрый. Художник Николай Калита

Его деяния хорошо известны по «Повести временных лет» и другим источникам. Одолев с двух попыток Святополка Окаянного, а заодно и печенежскую орду, которую брат-убийца навел на Русь, Ярослав окончательно «сел в Киеве» и, как говорится в летописи, «утер пот с дружиною своею, показав победу и труд велик». Был Ярослав князем не только мудрым, но и боголюбивым, за что особо чтится православной церковью.

«И стала при нем вера христианская плодиться и расширяться, и черноризцы стали умножаться, и монастыри появляться. И любил Ярослав церковные уставы, попов любил немало, особенно же любил черноризцев, и к книгам имел пристрастие, читая их часто и ночью, и днем. И собрал писцов многих, и перелагали они с греческого на славянский язык и на письмо. Переписали они и собрали множество книг, которые наставляют верующих людей, и наслаждаются они учением Божественного слова. Как если один землю вспашет, другой же засеет, а иные жнут и едят пищу неоскудевающую, — так и этот. Отец ведь его Владимир землю вспахал и размягчил, то есть крещением просветил. Этот же Ярослав, сын Владимиров, посеял книжные слова в сердца верующих людей, а мы пожинаем, учение принимая книжное.

Велика ведь бывает польза людям от учения книжного, книгами наставляемы и поучаемы на путь покаяния, ибо от слов книжных обретаем мудрость и воздержание. Это ведь — реки, напояющие всю вселенную, это источники мудрости: в книгах ведь неизмеримая глубина, ими мы в печали утешаемся; они — узда воздержания. Велика есть мудрость: ведь и Соломон, прославляя ее, говорил: „Я, премудрость, вселила свет и разум, и смысл я призвала. Страх Господень… Мои советы, моя мудрость, мое утверждение. Мною цесари царствуют, и сильные узаконяют правду. Мною вельможи величаются и мучители управляют землею. Любящих меня люблю, ищущие меня найдут“. Если прилежно поищешь в книгах мудрости, то найдешь великую пользу душе своей. Ибо кто часто читает книги, тот беседует с Богом или со святыми мужами. Тот, кто читает пророческие беседы, и евангельские и апостольские поучения, и жития святых отцов, обретает душе великую пользу.

Ярослав же, как мы уже сказали, любил книги и, много их написав, положил в церкви Святой Софии, которую создал сам. Украсил ее иконами бесценными, и золотом, и серебром, и сосудами церковными, и возносят в ней к Богу положенные песнопения в назначенное время. И другие церкви ставил по городам и по местам, поставляя попов и давая от богатств своих жалованье, веля им учить людей и постоянно пребывать в церкви, потому что попам достоит всегда наставлять людей, ибо им поручено это Богом. И умножились пресвитеры и люди христиане. И радовался Ярослав, видя множество церквей и людей христиан, а враг сетовал, побеждаемый новыми людьми христианскими».

Но не все во взаимоотношениях Ярослава Мудрого с церковью было так безоблачно, как могло бы показаться на первый взгляд. Особенно после смерти великого князя. Подтверждением тому служит судьба первого русского митрополита и церковно-политического деятеля, одновременно также и первого русского писателя, философа, оратора Илариона (рис. 103) (в летописи он зовется Ларион, почему, вопреки правилам орфографии, пишется через одно «л»). В «Повести временных лет» говорится: «В год 6559 (1051). Поставил Ярослав Илариона митрополитом, русского родом в Святой Софии собрав епископов». Ярослав хорошо знал первого предстоятеля Русской православной церкви по пригородному местечку Берестово — любимой вотчине великих киевских князей. Лаврентьевская летопись поясняет: «Боголюбивому бо князю Ярославу, любящю Берестовое и церковь ту сущую святых апостолов и попы многы набдящю, в них же презвутер именем Ларион — муж благ, книжен и постник». Уже до того, как стать митрополитом, Иларион был известен в Киеве: он первым вырыл молитвенную пещерку в уединенном месте за городом, положив тем самым начало будущему Печерскому монастырю.

Рис. 103. Митрополит Иларион. Художник Ю.Г. Шмелев

На пасхальной неделе новоизбранный русский митрополит произнес в соборе Святой Софии торжественную речь, известную под названием «Слово о законе и благодати» (полное название — «О законе, данном Моисеем, и о благодати и истине, явленной Иисусом Христом, и как закон миновал, а благодать и истина наполнили всю землю, и вера распространилась во всех народах вплоть до нашего народа русского, и похвала великому князю нашему Владимиру, коим мы были крещены, и молитва к Богу от всей земли нашей»). Двухчасовая речь, с пафосом произнесенная в присутствии великого князя, его семейства, дружинников, знати и представителей всех слоев населения, была предварительно написана на пергаменте и на всегда стала программной ориентацией для русской мысли и русского духа.

О чем же говорил митрополит Иларион? Да о самом главном, что есть, было и будет во Вселенной! О вечном противостоянии Света и Тьмы, Добра и Зла. Формально речь о противоположности ветхозаветных принципов жизни и новозаветного (евангельского) мироощущения. Первое кратко именуется Законом, второе — Благодатью. Но к этим полюсам стягиваются все феномены бытия — вся природа, человеческий мир, идеи, Божественность. В этом все начала и концы… Не слабый зачин для будущей величайшей словесности и боговдохновенной философии!

Закон и Благодать противоположны, но, по Илариону, эта противоположность не простая. Как и апостол Павел, он считает, что Ветхий Завет — неотъемлемая часть общего развития мира, приготовление человечества к более высокой ступени. Но Закон, делая богоизбранными одни народы и племена, принижает другие и сеет тем самым семена разобщения и неустройства в мире. И поэтому должна