изловил еще двух сирен. Мои люди теперь помогают ему. Король Альбер, надо признать, весьма интересен. Мирош Гравр так и не смог выяснить, кто указал погибшему носителю жезла, что вас можно застать на набережной… Но это человек короля, даже Дио не сомневается. Альбер едва ли желал брату смерти, скорее хотел понять силу сирены… и ослабить своего родича. В отношении Древа Альбер действует столь же… гм… прямолинейно. Он прикидывается стариком, но даже из дворца, издали, норовит стравить незнакомого владыку с загадочным газуром. Мол, сперва он со мной пообщается, а уж потом… Не зря Гооз прижился на севере.
— Одиннадцать кораблей… — мечтательно вздохнул газур. — Они украсят бухту и, если все пойдет хорошо, не принесут Древу бед. Как нам искать ребенка короля, Эраи?
— Никак. При дворе в указанное королем Альбером время мои красавицы не просто находились и знали сплетни. Блистали! По крайней мере три женщины, все они полукровки, дочери купцов оримэо, все — сирены и ученицы несравненной энэи Виори. Все вернулись на острова. Я знаю историю каждой вроде бы до мелочей, в чем тут можно запутаться, правда? — Араави хмуро глянул на притихших слушателей, перечисляя их в порядке рассадки. — Крид, Роул, Парси, Риоми. Идите, вы устали и нуждаетесь в отдыхе.
— Папа!
— А ты нуждаешься в трепке, — нежно пообещала Элиис, вставая. — Кто тебя учил вызывать кракенов в мирный город? Идем, побеседуем. Извините, я вас тоже оставлю.
Голубоглазая сникла и покорно ушла следом за матерью. Араави проводил всех взглядом, дождался, пока двери сойдутся, стражи проверят коридоры и встанут на лестнице, и тяжело вздохнул.
Глава 10
Онэи привело в храм вовсе не желание петь на балконе.
Три седмицы сирена дотошно изучала закрытый раздел большой дворцовой библиотеки: старые записи, пыльные футляры, полустертые чернила. Древнейшие архивы не так уж велики. Девушка не знала наверняка, что именно надо найти, но работала усердно. Обычно ей помогал Уло, однако вышло так, что главную находку Онэи сделала без него.
Книга семисотлетней давности была не особенно важной и ценной, в закрытом архиве хранилась только по причине возраста и редкости. Всего лишь сборник легенд в потрепанном переплете. Кожа в нескольких местах расслоилась. Старые медные уголки обложки позеленели, их «челюсти» ослабили свою хватку, один край освободился и превратил пергамент, некогда натянутый до упругой ровности, в жалкую улитку, кривоватую, сухую. Внимательная Онэи рассмотрела ее и обнаружила надписи. Вся обложка с изнанки была исписана убористым почерком. Знаки были непривычными, их вязь мало напоминала современный язык и относилась к древнейшему варианту письменности островов, которым теперь владеют единицы.
Местами чернила выцвели, кое-где старая кожа потрескалась и лишила запись отдельных символов или целых слов. Но сирена была осторожна и не спешила. Большую часть работ она делала в храме, обратившись за помощью к хранителю араави. Боу все еще лежал, его рука нещадно болела, к тому же на Доито применяли немало различных способов, пытаясь вынудить хранителя говорить. Гоо, осмотревшая раны первой, нашла средство от ядов и туманящих разум составов, но быстрого облегчения не обещала ни она, ни прочие лекари храма.
Погружение в важную работу помогло лучше всех противоядий. Вдвоем сирены пели над обложкой, вымачивали ее в особых жидкостях, пробовали проявить чернила. Целую седмицу трудились, забыв о времени, пока газур метался по дворцу и пугал своим видом и настроением подданных. Затем довольно скромное терпение его великолепия иссякло, и к чему это привело, знали все, кто собрался на общий завтрак в покоях араави.
Результат усилий Онэи тоже был перед их глазами. Запись с обложки, повторенная четким почерком Боу на современном эмоори.
Араави кивнул, отложил листок и рассказал свою часть истории. Едва узнав о находке, он разослал вести всем перламутровым араави Древа и предложил разыскать старые легенды указанного времени и вида. Тут-то и стало понятно, что именно, помимо жезлов и плана дворцов, так интересовало воров, приплывавших раз за разом, чтобы по воле Гооза проникать в храмы островов Древа. Эраи с самого начала поисков предполагал, что книг было не менее дюжины. Ведь в древности насчитывалось именно столько жезлов и главных храмов. Потом, когда исчезли некоторые жезлы, три книги были перемещены в иные библиотеки. Одна попала в архивы газура, вторая — в хранилище кораллового араави, третья… Эраи полагал, что именно ее давным-давно нашел «советник», тогда еще молодой сирена, соглядатай храма на северном берегу. Где нашел? Неизвестно, но понятно, что было это давно, и Гооза запись заинтересовала. Настолько, что прочие книги он искал и собирал, не считаясь с затратами сил и средств.
Каждая часть легенды являлась отдельным законченным рассказом. Все вместе они давали возможность понять очень многое. И изменить — тоже.
— Сейчас у меня пять обложек, они с южных и западных островов, куда воры добрались с трудом или вовсе не добрались. Еще одна здесь, с нее все началось благодаря усердию Онэи. Седьмую везет Авэи, в ее храме ничего не пропало. Текст мне в общих чертах известен, она переслала. — Араави помолчал и достал листок: — Полагаю, это первый из рассказов. И, думаю, далеко не всем следует его читать. Может, даже никому, кроме сидящих в этом зале.
Граат еще немного помолчал и стал говорить, изредка сверяясь с записями. Боу и Онэи слушали довольно спокойно, они знали существенную часть истории, поскольку участвовали в расшифровке символов древнего языка. Газуру пришлось труднее. На его глазах рухнули незыблемые основы мира. Яоол крепко держал в ладонях руку Онэи, словно пытаясь сберечь последнюю кроху былого покоя, уцелевшую из благополучного прошлого. Яоол верил, что его невеста не умеет лгать и не способна принести зло. Богине Сиирэл она пела всегда искренне.
А теперь сидела и плакала.
Девять сотен лет назад, если верно учтены сроки, предки оримэо жили на огромном острове, размеры которого в десятки раз превышали площадь всего нынешнего Древа. Располагался он несколько южнее. Оримэо были высоки, сильны и смуглы еще более, нежели теперь. Не зря тех, кто подобен Уло, зовут «кровью древних». Среди них обычно рождались сирены, поющие для моря. Сама богиня Сиирэл, как утверждает легенда, нередко посещала то побережье и слушала песни. В воде она была подобна русалке, какой эту сказочную невидаль представляют сказки Дэлькоста, а на сушу выходить не любила. Сила Сиирэл вдали от воды гасла. Но сам берег манил владычицу океана, а многие сирены посвящали себя морю, мечтая встретить прекраснейшую или ее служительниц.
Сирины — дети богини, а также ее подруг морских див, рожденные в браке со смертными людьми суши, — обычно не оставались на з
— Так было, пока один из правителей не возжелал власти, которая сделала бы его равным богам, — вздохнул араави. — В те годы, если верить записям, в мире еще жили родные дети Сиирэл. Ее сын рос у моря и помогал корабелам, налаживая погоду. Дочь ушла во внутренние земли и стала женой газура. План обожествления себя они выдумали вдвоем с мужем.
— Чуть что — газур плохой, — забеспокоился Яоол.
— Да все там постарались, — а более прочих — его жена, газури, — сморщился араави. — Есть рассказ о том, как происходила эта мерзость и к чему привела. Вот здесь перевод с древнего.
Он отложил первый лист и достал второй. Дочь Сиирэл приехала к океану и вызвала матушку.
