годы не удалось услышать ни от одного стража. Трудно есть то, что настолько невкусно. Нолл усмехнулся: знали бы они, каково это блюдо, возьмись его готовить новичок! Сто лет старейшина бился, чтобы спрятать едкую горечь и сладковатую тошноту вкуса… Вроде удалось.
Крид на миг оторвался от тарелки и кивнул, здороваясь. Усердно прожевал новый комок, заглотил. Невнятно буркнул что-то вроде «пасибо» и поперхнулся. Ох и загоняли парня, ест-то с удовольствием!
Старейшина уселся, кряхтя, гордый тем, что довел рецепт, кажется, до вполне сносного состояния отсутствия вкуса. Одобрительно глянул на морииля глубокими, как донный мрак, густо-фиолетовыми глазами. Ноллу сразу понравился защитник рода сириний. Не всякий станет ввязываться в бой с драконом, ничего о нем не зная, да и есть мерзкое блюдо с аппетитом — тоже дело непростое. Парню и сидеть-то трудно, опять его крутит и мнет боль. Но старается, терпит, не хочет расстраивать голубоглазую подругу. Повар глянул на Риоми, улыбнулся. Хорошая будет пара. Их море и теперь любит, а позже примет всей душой. Значит, сирин сможет быть первой хранительницей гротов.
Фиолетовый взгляд скользнул по лицам стражей. Людям не видно, как они устали. Но его-то не обмануть! Значит, морииль у русалок настоящий, раз довел ребят до утомления. На торопливо жующую хранительницу русал смотрел особенно долго. И сочувственно. Тилл устала давно и безмерно. На ней два десятка лет — нижние, самые трудные гроты, куда вода стремится просочиться вопреки всем усилиям голоса. А еще — поиск стражей и первичное обучение, поддержание собственной боевой подготовки. Сама так решила, но и выбора особого не было: в роду людей моря очень мало сирен. Почти как сиринов — наверху. А ведь надо помимо упомянутого оберегать гроты, лечить больных, пасти стада донных «коров», отгоняя кракенов, ограждать голосом детские лужайки… Наместник не зря гордится дочерью. И, уважая ее, все равно остается непомерно строг. Запретил брак с Шотти, настоял на соблюдении традиций. Глупых старых традиций, согласно которым морииль может выбрать в жены любую свободную женщину моря, а дюжина первых красавиц должна его ждать до пятидесяти лет, отказывая иным женихам.
Русал нехотя бросил в свою тарелку горсть креветок. Усмехнулся. Наверху столько занятной незнакомой еды, а стражи жуют эту!
Повар-оримэо бочком подобрался и сунул под локоть лист с особым блюдом. Знал, что старик очарован кухней берега. Шепотом пояснил, что на сей раз он приготовил тушеные овощи с сыром и редкими для островов грибами. Еще может подать фрукты, медовый торт и печенье. Нолл благодарно кивнул. «Люди не так плохи, как их описывают легенды моря», — вздохнул старейшина. Далеко не все ставят золото выше чести, и лень — тоже не общая беда. Этот вот обожает свое дело. Уже седмицу они обмениваются рецептами, и становится все интереснее. Сегодня начали вместе придумывать соус. А завтра, когда Нолл приготовит последнюю порцию еды для морииля, станет возможно уделять куда больше времени кухне берега. Дракон придет через четыре дня. Достаточно, чтобы успели отдохнуть стражи и защитник.
Нолл грустно глянул в стремительно темнеющую воду. Он очень любил море, даже в худшем его настроении. Но гибели людям не желал. Старейшина не знал, сможет ли богиня простить всем людям, а не только своей дочери-предательнице гибельную жажду власти и чудовищную подлость. Такое ведомо лишь двоим: дракону и защитнику. В одном кипит гнев, в другом полнится усмирение. Хочется верить, что мальчик справится. Он не зол, честен, умеет ценить дружбу, лишен жадности и очень любит свою Риоми. Вряд ли Вечный не примет во внимание все перечисленное и заново разольет душу океана в два обновленных сосуда — Риильшо и Сиирэл.
Крид доел последнюю порцию, сыто вздохнул и зевнул. Состав действительно целебный, но к тому же вызывающий сон. Риоми погладила голову принца, опустившуюся на ее плечо. Шотти принес легкое покрывало, помог уложить сонного парня, укрыл. Хранительница села рядом и запела. Ей тоже очень хотелось позволить себе отдых. Третий день она плывет вечером замыкающей, чтобы никто не видел, как ей плохо. Но там, в мире русалок, она младшая и самая сильная из трех сирен. Она не имеет права на слабость. И уж с собой как-нибудь справится.
Когда последний звук песни замер, растворился в плотном сумраке ночи, голова хранительницы склонилась и сон одолел упрямую. Риоми проследила за тем, чтобы русалку укрыли и оставили в покое.
— Мне надоело это безобразие! — зашептала Риоми, расплескивая светящуюся голубизну глаз на стражей. — Кто утром попытается растолкать, будет иметь дело со мной, дохлые вы от полной бессовестности каракатицы! Хватит с вас Крида. Сами его гоняйте, пусть человек отоспится.
— Надо, — неуверенно протянул один из русалов. — Она должна.
— Кракена позову, — зловеще предупредила Риоми. — Самого упертого! Пусть он вас усовестит.
— Ладно, — согласился Шотти за всех. — Только ты обязательно вызови кракена, она сильно разозлится, когда проснется.
— Есть и иные способы утихомирить, — презрительно фыркнула Риоми.
Страж недоверчиво пожал плечами и ушел, поклонившись и пожелав спокойного сна и удачи утром.
Крида он стащил с борта задолго до рассвета и утопил одним движением, не давая шуметь. Тилл завозилась, сладко потянулась, нащупала одеяло, смяла, сунула под щеку и заснула еще крепче. Под покровом из двойных ковриков и плотной ткани солнечные лучи не беспокоили русалку до полудня. А потом расстарались и все же разбудили, прогрев пятку, неосмотрительно высунутую из-под заслона. Тилл вскочила одним движением, огляделась, щурясь от яркого сияния дня, и охнула, хватаясь за голову.
— Так, повернись, еще разок, — непререкаемым тоном потребовала Риоми.
— Тыи… — возмутилась русалка.
— Энто насываетса опманула, — передразнила сирин и торопливо добавила: — Знаешь, надо что-то срочно делать с упрямством твоего отца! Сколько можно заставлять Шотти ждать? Давай поженим вас по обычаю людей. Можно у владыки на островах, а можно у родни Крида, на севере. Ты хоть раз пробовала надевать настоящее платье?
— Нельзя, — с сомнением предположила Тилл. — Сиринии послушны наместнику. А жаль…
— У нас есть морииль. Он может выдать тебя по своему выбору? О, молчишь! Пойдем присматривать платье.
— Учеба же, — жалобно дернулась к борту русалка.
— Будешь их без пользы искать до сумерек, я сама пока не ощущаю стражей, слишком далеко, — честно призналась Риоми. Умолчала она лишь о том, что знает, где искать обожаемого Крида. — Ты устала так, что дракону и стараться не придется, чтобы всех одолеть. Сиди и отдыхай! Это приказ, и я тут самая упрямая и самая капризная, уж в этом не сомневайся! Еще у меня есть голубое платье. Мне его подарили. И камни есть, ты таких в жизни не видела, они с берега! Давай на денек поменяемся, а? Мне сеточку, а тебе юбки… Пожалуйста! А потом ты научишь меня плавать с хвостом. Посплетничаем.
Риоми подмигнула молоденькой служанке оримэо, приставленной к кораблю по указанию Тэии. Та подняла за плечики ожидавшее своего часа платье. Тилл тяжело вздохнула, глянула на гладкое море, в котором искать подводных жителей — дело безнадежное. Всю ночь корабли шли на северо-восток, теперь весла по-прежнему в работе, и Нолл наверняка не раз поправлял курс. Русалка обернулась, внимательно рассмотрела платье. Сирин уже открыла ларец с украшениями. Голубоглазая свято верила: если годами донимать женщину долгом и вынуждать драться, она сломается. Один день сладкого сна до полудня, взгляд на платье, блеск незнакомых побрякушек — и твердокаменной хранительнице захочется побыть обычной капризной девушкой. Ее лишали этого неоспоримого права всю жизнь! Пора перевоспитывать…
Сирин прищурилась. Потом она займется и вредным подводным папой. Можно подумать, у араави характер простой! Но за каких-то десять лет из него удалось сделать человека. Вспомнил, как надо улыбаться и радоваться жизни. Научился хоть изредка отдыхать, ценить родных. И этот… как его там? — энэи Толли никуда не денется. Старейшина Нолл уже на ее стороне.
Вечером Крид вынырнул очень красиво, удачно приземлился на палубу и уже хотел похвастаться, как уверенно и крепко его сегодня держат ноги, но споткнулся и рухнул. Стражи тоже не выдержали зрелища. Шотти, бедняга, просто задохнулся.
У столика для ужина сидела Риоми в морском платье. А рядом, на более высокой скамеечке, гордо устроилась Тилл. Непривычно веселая, в голубом шелке, с волосами, которые целый день укладывали в высокую сложную прическу сирин и ее помощница. Девушки пили кофе — подарок Лидии Тэль-Коста,
