— Я? — поразился житель Нагрока. Тряхнул головой, с отвращением глянул на кружку: — Хотя, если разобраться… гадость и есть. Пойду, что там мои олухи тянут с погрузкой?
Амели кивнула, бросила на стол монетку и выскользнула на улицу. Ее аккуратные башмачки простучали по мостовой до пирсов и без задержки заспешили по доскам торговой набережной к дальним причалам. Символ штормового ветра, принятый на юге, — поющая раковина — украшал всего один парус, сейчас расправленный, что весьма удачно. Его, совершенно новый, только что подняли на главную мачту взамен прежнего, порванного.
— Ветер их точно не обходит стороной, — отметила Амели и крутнула в пальцах монету, подзывая лодку. Указала на «Приз»: — Мне надо попасть на борт. И быстро.
— Еще бы, — отозвался рулевой, принимая плату. — Этих шалых выловить в порту — удача. Уже загрузились, к ночи уйдут, уж я вижу. Жадные они, что ли? Беспрерывно в движении.
— Знаю, два раза не успевала застать, — согласилась Амели. — На сей раз не уйдут. Я ведь еще не забрала свой груз.
— Ага, тогда, получается, это вас они ругают всей командой, — развеселился рулевой лодки. — Не икается?
— Это мне-то? От чужих голосов и пожеланий? — рассмеялась Амели. — Никогда.
— Тысяча прожорливых акул, вот и она! — пискляво возмутился белобрысый юнга «Приза», подражая говору и повторяя слова своего капитана. — Разрази меня гром! Из-за вашего ларца, щекочи его медуза, мы, госпожа, завязли в илистом болоте этого вонючего порта. Того и гляди упустим ветер.
— Ветру сейчас не до вас, — тихо, неразборчиво для окружающих, сказала женщина. — Он баюкает корабль сирина.
Амели ловко взобралась по трапу, не дожидаясь, пока подадут сходни, более приличествующие для столь важной гостьи. Женщина кивнула спешащему навстречу огромному мужчине с тесаком, нелепо прилаженным в грубых ножнах поверх белого поварского передника. Ей уже несут ларец. Амели усмехнулась. Всплеснув руками, обиженно изогнула красивую бровь:
— Даже не угостите меня вином? Где ваш грубиян-капитан, я желаю сказать ему несколько гадостей, оставшись без сладкого.
— Как можно, — возмутился капитан, смутно знакомый Амели по случайным и недолгим встречам в столице или на пирсах, близ кораблей адмирала Ногорро. — Амели, вы мне разрываете сердце, вы улыбаетесь моему брату и не замечаете наш «Приз», а заодно и меня. И вот наконец-то наступил великий день, вы осчастливили нас заказом… и упрекаете в негостеприимности, как можно? Мы, госпожа Тэль-Роз, просто умоляем откушать и оставить запись в нашем журнале. Все уже готово. Ваше любимое сладкое с ореховым привкусом, креветки под кизиловым соусом, сыр с плесенью, из-за которого мой юнга зовет этот порт помойкой. Все к вашим услугам. Только не покидайте нас слишком быстро, мы готовы бросить все дела и служить вам одной. Это мой корабль, и я очарован. — Капитан галантно придержал дверь каюты и, уже войдя и закрыв ее, тихо добавил: — К тому же я с некоторых пор получил возможность обдумать новые ценные сведения… И предпочел пока что никому не излагать выводы даже в виде сплетни. Амели, я вас подозреваю во многом. Я от души надеюсь, что не обманываюсь в своих домыслах. Амели, я мечтаю хоть разок побывать на Запретных островах, и чутье мне подсказывает, что вас можно просить об одолжении.
— В интересах короны стараетесь? Карты составляете, выявляете течения, интересуетесь жемчугом? — напела Амели.
Она пристально посмотрела на собеседника, ловя выражение лица. Улыбнулась, не найдя опасных признаков лжи или сокрытия тайны. Села за стол, с интересом рассмотрела бутыль и пару бокалов, креветки и прочую снедь. Все было подано с шиком, достойным королевского стола. Капитан подвинул стул гостьи и устроился напротив.
— Глупости. Зачем Тэль-Марам жемчуг, мы не бедны и без него, — отмахнулся он. — Мой брат Ногорро — с некоторых пор адмирал, он мечтал об этом и он доволен ярмом службы короне. Пусть рисует карты и замышляет дальние походы. А я просто странствую. Вы, вероятно, знаете, что берег Дэлькоста мне совершенно не мил, я здесь лишний… Знаете, я позволю себе покаяться перед вами в тяжком грехе. Я завидую одноглазому торговцу с Запретных островов. Он устроил себе жизнь, достойную моряка, он обманул всех и обрел семью… Мне невозможно жить здесь, но вне привычного мира, там, где мой титул не имеет силы, утратят смысл и препоны долга… Я надышусь, налюбуюсь — и, может статься, однажды осяду в тихом домике у берега. Одна беда: я пока на загадочном южном берегу не построил себе дом. Ваше сердце еще не освободилось от непонятной мне приязни к нашему тоскливому, лживому и нудному величеству Альберу?
— Увы, капитан. Но, может быть, я вам помогу отыскать интересный… маяк, — задумалась Амели. — У моей давней подруги есть дочь. Она гораздо красивее меня. Ей девятнадцать, девочка сводит с ума родню нелепыми бреднями. Желает ловить пиратов. Знаете ли, она обладает даром, сходным со способностями вашего рулевого, слышит ветер и превосходно разбирается в навигации. Но острова не дают ей нужного, там навигация доверена рулевому, и на веслах тоже сидят мужчины.
— Почему же я с ней еще не знаком?
— Тут нет моей вины, вас трудно застать на суше, — напомнила известное всем Амели. — Признаю, после скандала с сиреной и этим сумасшедшим одноглазым папашей мне пришлось улаживать много сложных вопросов. Вы — последнее препятствие, мешающее берегу забыть то, что ему следует забыть. Я отправила письмо араави и получила ответ. Вас допустят к островам. Дальнейшее — вне моего понимания и влияния, я не знаю, что случится с кораблем и командой, сохраните ли вы память. Будете рисковать?
— Охотно.
— Вот указания, как найти госпожу Виори и ее семью. Только учтите: она опасная женщина, как и я. Очарует вас. И, если араави вас выслушает и все обойдется, вы будете плавать к Запретным островам и обратно, не спрашивая, чьи приказы исполняете.
— Это опасно и вредно для Дэлькоста?
— Нет.
— Это скучно? Там нет пиратов, штормов и шквалов?
— Не скучно.
— Тогда не вижу по курсу рифов, — безмятежно улыбнулся капитан. — Амели, а чем я заслужил ваше внимание? Вы лично прибыли за каким-то нелепым ларцом, вы тратите на нас драгоценное время. Есть ведь и иная причина для визита.
— Ваш рулевой.
— Женское сердце — загадка, — сокрушенно вздохнул Тэль-Мар. — Я позову мальчишку. Он совсем пацан, ему зимой исполнится двадцать два. Нет, он не ваш герой, не может так везти этому бешеному, его и без того слишком любит море.
— Деловой интерес, — согласилась Амели.
— Тогда я спокоен. Оставляю вас. — Догадливый капитан свернул салфетку и извлек из бара чистый бокал. — Помните: вы задолжали мне запись в мой корабельный журнал.
— Пустяки, сочтемся, я вас еще не раз увижу, — пообещала Амели.
— Счастливый день, — посветлел лицом капитан. — Я зову его. И мы все будем снова ждать вас. «Приз» ваш, пиратка. Мы сдаемся без боя.
Он удалился, крайне довольный собой. Амели тихонько рассмеялась.
— Обожаю Тэль-Маров, — шепнула она. — У лучших в этом роду не стоит подозревать ни спеси, ни жадности. А сверх того — как велика в них эта завораживающая любовь к океану. Даже жаль отдавать такого ухажера дочери наставницы. Зато не будет болеть голова ни у самой Виори, ни у ее добрейшего мужа. Страшное дело — взять в жены сирену… То ли любит она тебя, то ли морочит. И сама не знает, любима или влила голосом стойкую привязанность.
Амели задумалась, трогая бокал кончиками пальцев и хмуря брови. Ей всего-то двадцать четыре. Шесть лет она живет на северном берегу, нашептав голосом сирены одному из Тэль-Розов легенду о себе — дочери договора. Есть и нужные документы, и старые знакомые, быстро привыкшие узнавать подругу детства. За плечами успех на чужом берегу, головокружительный взлет при дворе, лишенная логики симпатия короля. Даже сама она не ведает, что скрывается за увлечением Альбера. Есть ли в сухой и
