цепляют ветки — те колышутся.
— На четвереньках давай, горец! Это нормально! Если уж тебя обнаружили в кустах, и надо сваливать быстро, то уходи на четвереньках, есть шанс, что примут за возню зверя.
На четырёх костях у них ещё хуже получается, вот тут уж чёртовы кукри цепляют ветки серьёзно.
— Стоп! Не годится. Слушать внимательно! У нас, в тайге, даже городская жительница знает: пришла в лес — сними серьги. Серьги! Только так бабы уши на кустах рвут! А у вас за спиной торчит кривой кусок железа размером с лопату, ветки сами цепляются, посмотри, видишь оторванные листья за ножнами? Прячьте их нахер под куртки, ближе к цели достанете. Вы ж не горцы или казаки терские, в зубы не зажмёте… Куда, на! Это только в книгах кинжалы голяком в зубах таскают! В ножнах, долбоёбы! А… Не та конструкция! Что ж, вашим прадедам лучше думать надо было, к черкесам нашим родненьким на стажировку мотнуться, что ли. Кукри-мукри… Жертвы кинематографа.
Лучше камы в лесах для бойца ничего нету. Ножны сделаны продуманно, их и во рту зажать легко, они же и оружие для левой руки — отбойник, да и кончик острый. А ползешь — всегда можно легким кинжалом, особенно с клинком лезгинского типа, поднять впереди веточку, глянуть, что там впереди. Не высовываясь.
Слушаются. Федя в авторитете.
Я им до того фокусы показывал. Пострелял сперва чуток — прониклись. Потом показал старое-доброе: упражнение с монетой на ладони. Джай выставил ладонь кверху, я положил на неё родной русский рубль, что в кармане завалялся, аж слеза лезет… Его задача — всего лишь зажать ладонь. Моя — успеть выхватить у него монету. Для усложнения свою ладонь я располагаю под его, приходиться сначала выводить руку вверх, переворачивать и только тогда хватать у бедного Джая последний рупь.
Пять из пяти, салаги. У всех трёх выиграл. Парни очень сильно меня зауважали, зашептались. Афанасий Никитин, скорее всего, так же делал. Ох, и пойдут легенды по Гангу-речке про резкого, но удивительно простого и улыбчивого русского Фёдора… И буду я, как Юрий Гагарин… Аж замечталось что- то.
— Зад ниже! Зверь так не ходит, у него голова вверх-вниз работает: понюхал тропу — посмотрел вперёд.
Не, этому быстро не научишь. Ладно, нам хотя бы азы.
— Встали, друг за другом прямо на этот дуб идём! Не высовываться, успеете ещё посмотреть, не вываливайте силуэт вбок. Вы же уже посмотрели на объект, оценили, пока дойдёте до дерева, наблюдатель ничего кардинального не предпримет, он вас ещё не снял… А там осмотритесь.
У меня нет ни малейшего желания влипнуть в переплёт из-за горячности молодых оболтусов, желающих побыстрей помахать мечами.
— Садись! Теперь ждём, не шевелимся. Не менее восьми минут.
— Зачем так долго, учитель? — Джай самый взрослый, он чаще всех вопросы и задаёт. И тоже торопится.
Перед решающим сражением северные народы Енисея всегда высылали вперед разведчика. У всех народов обнаружение и убийство такого Главного Разведчика являлось символом будущей победы — его кровью мазали полозья военных нарт перед битвой. В последней эпохальный битве под озером Туручедо, зафиксированной исторически, разведчику сводного отряда самоедов удалось ускользнуть, что ненцы, противники самоедов, посчитали шибко дурным знаком… И проиграли решающее сражение, определившее судьбу земель, по площади равных трём территориям Франции.
Так что, мне было, у кого поучиться, остались ещё старики.
— Если наблюдатель что-то заподозрил вдали, он вскинет бинокль и будет пялиться в подозрительное место. Но не более пяти-шести минут. Почувствовал тревогу — непременно станет осматривать и другие участки. Если же что-то просто привлекло внимание, без оценок, то большей длительности ему 'в одну точку' не выдержать, это только в книжках так глядят в оптику, часами. Понятно?
— Поняли, учитель.
— А потому, если вы за первые минуты шевельнётесь, то он вас сразу срубит и рёв поднимет на всё стойбище. Выждете дольше — он уберёт взгляд, двинетесь дальше.
Казалось бы, прописные истины. Только вот, очень мало кто такую простую практику использует. Ибо от природы люди оторваны, Властелины, чё там…
По-первости гуркхи всё старались украсить себя ветками, сучками и кусками пней. Забираясь на дерево, они настойчиво пытались сесть на сук, явно видимый противнику в профиле, а не на тот, единственно нужный, что спрятан за стволом. Ужас… Ещё они большие любители бегать, пригнувшись, а это — визуальный паспорт-идентификатор явного врага. Кто ещё будет перемещаться в такой вражьей ракообразной позе?
Тренировались мы в специальном, безопасном месте, задолго до подхода к объекту остановившись на подходящем бережку, где я определил 'тактическое поле'.
— Встали все. Направление — на воображаемый объект. Пошли колонной, вбок не вываливаться, наблюдатель, если уж и заметит, то только один силуэт, а не кучу.
— И одной пулей по нам врежет, издалека проткнув всех сразу, — не выдержал Биш. Это характер. Его брат, Хар, вообще молчит.
— Какой такой пулей… Много тут у вас стрелков водится, способных с семисот метров первой же пулей вообще попасть в цель? Он видит один силуэт: идёт человек по лесу, приближается. Что ему делать? Нужно разбираться, что там за странник вдали гуляет. А вот если увидит цепь… Простые люди, почему-то, цепями по лесам не ходят. Даже если вы присели и притаились, это для наблюдателя ещё не повод начинать пальбу. Будут следить или вышлют группу — появляются возможности и шансы. А по цепи сразу врежут. Остальные подключаться на автомате. Так что, вперёд, на подходе расползётесь…
Потом мы начали разбираться с 'пулей'. То, что становится понятным простому мотострелку после первых же ночных стрельб на полигоне и первого же полевого выхода с учениями, парням, прошедшим у своего главаря SAS-обучение, почему-то было неведомо. Я зарядил карабин трассерами.
— Смотрите, до одинокого дерева восемьсот двадцать метров.
Ба-бах! Ба-бах!
— Видите, сколько времени летит пуля? Далеко не мгновенно, вполне можно успеть. Просто упади после вспышки, сразу же. Только не бегать в стороны! Вероятность бокового сноса пули всегда куда выше ошибки по высоте точки прицеливания. Пыхнуло — падай.
Сначала не поверили.
Я опять принялся за рассказы.
У тунгусов, по мере освоения основных стрелковых упражнений, и в сочетании с постоянной охотничьей практикой, мальчиков начинали учить особым умениям. Стрелок-тренер располагался в сотне метров от ученика и выпускал тупую деревянную стрелу. Поначалу ученику нужно было просто уклоняться, потом — отбивать снаряд в сторону, а после — ловить стрелу в полёте. Постепенно дистанция выстрела сокращалась, а самые умелые и ловкие достигали таких высот, что в них было невозможно попасть с двадцати метров. Практиковалось и дуэльное упражнение типа стрельбы через костёр, когда соперники сидели по разные стороны жаркого костра, пламя и горячий воздух искажали силуэт противника. Тренировка велась тупыми стрелами, через костёр же, а сидячее положение обучаемых исключало возможность их эффективного маневрирования — стрелы противника нужно было отбивать или ловить.
— Зачем вы заранее забиваете в голову вредную мысль, что сами не сможете научиться подобному? Просто поймите, что у баллистики на всё есть своё время, и никакого мгновенного волшебства…
Ладно, ещё полчаса, и можно будет выдвигаться к настоящему объекту. Ребята умелые, физика у парней зверская, работать могут часами.
Не скрою, я и подглядывал, выбирал годное и ценное. С удовольствием наблюдал за работой кисти, когда Биш рубил своим кукри ствол деревца, позавидовал, когда увидел, как братья с разбега запрыгивают на большой вяз. Многое они умеют, но…
Есть и ещё одна большая проблема, с которой, как уже стало ясно, мне нипочём не справиться. Гуркхам непременно нужно столкнуться с филиппинцами в рукопашной, хоть на каком этапе, хоть самую
