прицельного полета стрелы.
Сержант покосился на врага.
— Около сорока против нас. Остальные у костра в резерве, во. Может, охват применить, сэр? — обратился он к капитану.
— Мм… Пожалуй, нет, сержант. Когда концы клещей сомкнутся, их резерв ударит по нашему центру, во. Пойдем прямо на них, но не лобовой атакой, а с остановками для лучников и пращников.
Тарану идея понравилась.
— И пусть они атакуют нас, во, если кишка не тонка. А всех атакующих Дозорный Отряд всегда бил.
Фортиндом ловко срезал саблей головку лютика, подкинул его, поймал и воткнул в петлицу.
— Пускайте зайцев в пяти шагах за мной, сержант. Начинаем бой, во.
Капитан отошел вперед и остановился. Он поднес саблю к губам и поцеловал клинок.
— Неплохое утро, чтобы крошить гнусных мясоедов, во.
Зайцы затаили дыхание, когда со стороны нечисти в капитана полетели стрелы. Но Фортиндом, обладавший отличным глазомером, даже не шелохнулся. Стрелы попадали в нескольких шагах от капитана, он крикнул:
— Длинные луки — залп, пращи — товсь!
Дальнобойные луки Дозорного Отряда выпустили стрелы, вражеские лучники заспешили назад, но четыре стрелы нашли свои цели.
Зайцы-пращники выбежали вперед, во врага полетел град камней. С обеих сторон загремел боевой клич:
— Еулалиа-а-а-а-а! Кровь и уксус!
Стрелки Гуло перегруппировались и выпустили стрелы. Упали два зайца.
— Гуло! Гуло! Бей-бей-бе-е-е-ей!
Медленно выдвинулись вперед вражеские пращники. Зайцы-лучники стреляли на ходу, пращники сближались с врагом, за ними двигалась основная масса копейщиков и мечников.
Шагающий впереди Фортиндом вытянул саблю в сторону врага и закричал:
— Вперед! Атака-а-а!
Берлап вдруг заметил, что несется на врага вместе с зайцами. Размахивая топором и молотом, он воинственно вопил, как и бегущие рядом зайцы. Переполненный неведомым ранее азартом, еж почти не отставал от быстроногих зайцев.
Но столкновения не последовало. Нечисть вдруг разделилась на две группы, вильнувшие в стороны. Берлап поравнялся с капитаном, стремясь к группе резерва нечисти, все еще гревшейся у костра. Два горностая вскочили, один из них сразу рухнул; голова его, срубленная саблей капитана, закувыркалась в сторону. Другой хотел пуститься наутек, но на его череп с хрустом опустился тяжелый молот ежа. Сабля капитана опустилась на фигуру, сидящую перед костром… Капитан крякнул и пнул соседнюю куклу. Чучело!
— Надули! — заорал взбешенный капитан Фортиндом. — Только двое настоящих, остальные все чучела! Кровь и кости! Бей их, ребята! Пленных не берем! — Вздымая пыль, разъяренный Фортиндом понесся по полю в поисках новых жертв.
Берлап опустился наземь возле убитого горностая. Сначала он сидел неподвижно, глядя на убитого. Потом начал потихоньку раскачиваться, из глаз потекли слезы. Забрезжило понимание случившегося. Он всхлипнул.
— Извини. Я не хотел тебя убивать. Я мирный хранитель погребов аббатства. Пожалуйста, прости меня. Я раньше так не делал. Я не воин.
Но глаза мертвого горностая глядели в синюю высь, он не внимал мольбам своего убийцы. Топор и молот выпали из лап Берлапа. Еж медленно поднялся и побрел к воротам аббатства, поливая слезами траву и мелкие цветочки.
А в это время два абордажных крюка сухо щелкнули по восточной стене и зацепились за зубцы. Восемь песцов вскарабкались по веревочной лестнице. Первой на стену ступила Фрита. Она помогла взобраться следующим за нею, напоминая их задания:
— Роджел, Фарн, откройте дверь в стене. Помните, что надо делать?
Роджел вытащил саблю.
— Продержаться до подхода капитана Зерика. Запираемся в крепости и оставляем длинных кроликов в поле.
Окинув взглядом пустынный двор, Фрита взвизгнула от удовольствия:
— Ну, кто еще мог придумать такой блестящий план? Гляньте, это же рай земной!
Фарн вложил стрелу в лук.
— Мирное местечко. Все попрятались.
Высокий песец окинул взглядом здание аббатства.
— Ох, там и мяса внутри!..
Фрита погрозила ему саблей:
— До прибытия Зерика никакого мяса! Они нам понадобятся. Расскажут, где спрятаны сокровища. — Она лизнула лезвие сабли. — Заговорят как миленькие. Заставим. Пошли!
В спальнях верхнего этажа рэдволльцы толпились у западных окон, наблюдая за ходом сражения.
Бруки козырьком поднесла лапу к глазам.
— Далеко. Ничего не вижу, жалость какая.
Ястреб вскочил на подоконник.
— Ха-арр! Бегут, как тар-раканы. Наши пр-реследуют. Вр-раг удир-рает, скр-рывается.
Кротоначальник возбужденно царапнул подоконник когтем.
— Хурр, трусы. Вот зададут им зайцы перцу…
Сестра Армила, поняв, что нечисть побеждена, обратила внимание на малышей:
— Мимзи, ну-ка вон с подоконника. Свалиться хочешь? Терген, не опирайся на больное крыло. Мадж, не высовывайся.
Аббат придержал Маджа, но кротеныш вцепился в подоконник всеми когтями.
— Хурр, сэрр батюшка аббат, пусти, там лисички беленькие, интересно ведь.
Крепко обхватив Маджа, аббат перегнулся через подоконник.
— Ах ты, маленький врунишка, где ты лисичек увид-д-д… — Он сам увидел Фриту и ее команду, осматривающих фасад аббатства.
Монотон быстро спрятался.
— Терген, слезь с подоконника. Джем, Уолт, закройте ставни! Тихо все! Молчок!
Сестра Скрива удивленно уставилась в искаженное ужасом лицо аббата.
— В чем дело?
Отец Монотон ткнул лапой в окно. Голос его дрожал.
— Белые лисы в аббатстве! Как они сюда попали?
— Я их не приглашала, ха-ха-ха!
— Бруки, не до смеха!
— Извините, — робко пискнула Бруки.
— Что делать будем? — спросил брат Гордил.
Аббат присел на кровать. Он выглядел усталым и постаревшим.
— Э-э… дайте подумать.
Молодая выдра схватила два багра, один сунула Армиле.
— Пошли вниз, Армила. Остальные — ищите, чем вооружиться. Все, похожее на оружие. И спускайтесь за нами.
Фрита стукнула в дверь рукоятью сабли. Высокий песец припал к дверной щели и закричал:
