— Открывайте, мы вас увидели. Откройте, не то хуже будет!
В ответ — тишина.
Фрита повернулась к двум другим песцам:
— Залезьте-ка к окнам да загляните в них. Вон в то большое цветное окошко.
Один песец влез на плечи другого и дотянулся до выступа. Подтянувшись, он вскарабкался к окну.
Армила и Бруки пересекали Большой зал, когда за витражным стеклом послышались скрип и шорох. Сквозь янтарно-желтое стекло на них уставилась морда песца. Бруки опустила лапу с багром и шепнула подруге:
— На меня не смотри, иди и спроси, что ему надо. Иди!
Армила подошла к окну и послушно спросила:
— Чего тебе надо?
Она повторила вопрос громче. Белый лис закивал, потом указал на свой рот и на Армилу. Она улыбнулась и озвучила ответ:
— Ты хочешь меня съесть?
Улыбаясь во всю пасть, песец снова закивал. Бруки, пригнувшись как можно ниже, подбежала к окну и вскочила на скамью. Лис все еще кивал и ухмылялся, когда выдра выпрямилась и, размахнувшись, сквозь звонко звякнувшее и рассыпавшееся стекло всадила багор в широко разинутую пасть.
— На, жри!
Морда исчезла.
Фрита подхватила упавшего.
— Что случилось? Кто тебя так? Говори, идиот!
Говорить раненый не мог. Рот пузырился кровавой пеной, из него раздавалось лишь неясное сипение. Кровь из его пасти брызнула в морду Фриты. Она отпихнула бесполезную голову и повернулась ко второму песцу:
— Почему ты с ним не влез, дубина?
— Да там и места для двоих нету, — запротестовал тот. — Я его держал, пока он не свали — Ыхх!
Фрита уклонилась, и два багра ударили в ее собеседника, свалив его на месте.
— Сделайте что-нибудь! Стреляйте в окна! — крикнула она.
— Еулалиа-а-а-а-а!
Песцы обернулись и увидели, как выскочивший из сторожки командир Крамшо несется на них, вооруженный лишь тросточкой. Трое песцов вскинули луки. Одна стрела пронеслась мимо, две попали в грудь атакующего. Но он, казалось, не заметил новых ран. Взмахнув стеком, как саблей, он зарычал:
— Кр-ровь и уксус! Еулалиа-а-а-а!
От удара командира Фрита шмякнулась спиной о стену аббатства. Она с размаху опустила саблю на голову зайца, но и это на него не подействовало. Крамшо схватил саблю. Из взрезанных лап хлынула кровь, но последним отчаянным усилием, не обращая внимания на боль, командир повернул клинок, приставил его к горлу лисицы и навалился на него всем весом. Они упали вместе, сцепившись мертвой хваткой. На физиономии Фриты застыло изумление, горло булькнуло.
Командир подтянулся к уху лисицы и выдохнул последние слова:
— Вперед, ребята… во… Еулали…
28
Дверь аббатства распахнулась. Наружу вывалила толпа рэдволльцев, вооруженных баграми, палками, кухонными ножами, садовыми ножницами, вилами. Песцы бросились наутек. Мыши, кроты, белки и ежи выглядели вовсе не мирными зверьками, и было их несчетное множество.
— Рэдво-о-о-олллл!
Аббат с толпой ребятишек понесся к колокольне.
Разделившийся на две части отряд зайцев преследовал обе группы противника. Капитан Фортиндом услышал удары колоколов, находясь почти на тропе, севернее аббатства. И тут же заметил Бруки, размахивающую белым флагом. Возглавляющий южный отряд сержант Таран тоже обратил внимание на сигнал тревоги. Оба командира тотчас прекратили преследование и поспешили к главным воротам. С первых слов стало все понятно, и зайцы хлынули во двор аббатства. Фортиндом и Таран почти сразу же столкнулись с сестрой Скривой и Кротоначальником, возвращавшимися от пруда.
Не пряча саблю в ножны, капитан деловито осведомился, сколько нечисти в аббатстве.
— Хурр, сэр-р, — наморщил нос крот. — Нет у нас больше нечисти. Как раз последнего утопили, прости Сезоны душу грешную. Большой был лис, белый.
Сестра Скрива взмахнула садовыми граблями.
— Но плавать не умел. Гадость какая. Надо будет его из пруда вытащить.
Сержант поклонился мыши-архивариусу:
— Мэм, прошу вас осторожнее с граблями, во. Мы ведь не противник.
Скрива положила грабли на плечо, как алебарду.
— Смотрите, молодой Берлап. Что-то с ним стряслось. Пойду, может, смогу помочь. Браффи, скажите отцу Монотону и этим сорванцам, чтобы перестали с колоколами баловаться. Уже в ушах гудит от их звона.
Сестра Скрива повернулась к восточной стене, и Фортиндом нырнул, уклоняясь от ее граблей.
— Джем Туда-Сюда сказал, что лисы пробрались через дверцу. Чушь какая! Они влезли на стену по веревочной лестнице.
Офицеры направились к восточной стене.
Джем и Уолт охраняли восточную дверцу. Джем указал на труп песца, валявшийся в кустах.
— Их двое здесь было. Один удрать успел, а этого мы с Уолтом успокоили. Оба белых стояли здесь, никуда не бегали, как будто дверь караулили. С чего бы это?
Капитану и сержанту сразу стало понятно, «с чего». Они переглянулись.
— Во, вот с чего они вдруг припустили наутек, — возмущенно дернул ухом Фортиндом.
— Хитро придумали! — признал сержант. — Влезли бы это они в аббатство и заперли нас снаружи, во.
Фортиндом сразу принялся снимать засовы.
— Повезло нам, сержант, во. Давайте воспользуемся везением. Собирайте наш народ, сидите под крышей тихо, не высовывайтесь. Другие ворота на засовы и под охрану. Ребят прячем в кустах, я здесь рядом затаюсь… Уж мы их встретим!
К востоку от Рэдволла в лесу встретились оба поредевших отряда капитана Зерика. Зерик все же не сомневался в удачном исходе задуманной операции. Направляясь к аббатству, он заметил Роджела, который вел себя странно, как будто стараясь затеряться в толпе.
— Роджел, ты вроде должен находиться в аббатстве.
— Я был там, капитан. Пришлось спасаться.
— То есть как?
— Мы туда пробрались. Фрита поставила меня с Фарном охранять дверь до вашего подхода. Остальные ушли внутрь. Вдруг забухали колокола, набежала толпа с метлами и поварешками, начали нас дубасить… Они б меня точно убили!
