Уж очень его Рэдволл запугал. Две ванны за сезон — это уж слишком. А он только весной купался.
Флинки вышел из кустов, волоча мешок груш.
— Да, купание ослабляет и изнеживает. Как там насчет еды?
Кривохвостиха отмахнулась от приятеля:
— Да будет, уже скоро. Сядь вот здесь да помешивай полегоньку. И спой нам что-нибудь.
Флинки знал больше песен, чем все члены шайки, вместе взятые. Он не заставил себя упрашивать и запел во весь голос залихватскую бандитскую песню.
Не успел он дойти до припева, подошел мокрый атаман. С него текла ручейками вода.
— Замолкни. Едим и выступаем. Шевелитесь.
Флинки широко улыбнулся вождю:
— Куда идем, позволительно узнать?
— Пора осмотреть стены аббатства. Может, найдем какую лазейку.
Флинки переглянулся с Кривохвостихой. Та тоже обратилась к шефу:
— Дак… Стемнеет уж скоро.
Неистовый Рыж протянул ей пустой котелок, чтобы получить свою атаманскую долю.
— Вот и хорошо. Самое время для работы.
Стоя на стене, аббат Кэррол озабоченно вглядывался в тропу и канаву.
— Неужели мы их больше не увидим? Как думаешь, Торан?
Торан стоял рядом с аббатом, держа в лапе шест с прикрепленным к верхушке острым кухонным ножом. Такое же оружие держал и еж Джунти.
— Хотелось бы верить, — ответил Торан после недолгого молчания. — Да только лучше не рисковать. Вот подежурим ночь, стену обойдем… А там видно будет.
Аббат похлопал обоих по плечам:
— Я на вас надеюсь. Закусить вам пришлем.
В этот теплый вечер Пещерный зал был заполнен развеселыми обитателями Рэдволла. Детвора и взрослые радовались счастливому избавлению от врагов. И уж ради такого случая мамаша Гурвел постаралась с ужином. Подали грибной суп, свежий хлеб, яблочносмородиновый торт нового урожая, для которого малыши в первый раз собирали ягоды в саду.
Кротоначальник Двурл улыбнулся сестре Портуле:
— Приятного аппетита, сестра.
Сестра Портула подняла кружку Октябрьского эля:
— Ваше здоровье, Двурл. А вот Марта выглядит озабоченной. Что с ней?
— Полагаю, она беспокоится о своем безрассудном брате.
Сестра Портула обратилась к Марте:
— Не беспокойтесь, Марта. Хорти скоро вернется и объест аббатство с крыши до подвалов.
— Я тоже так думаю, — улыбнулась Марта. — Но все равно беспокоюсь.
Аббат Кэррол поднялся:
— А вот я вас постараюсь развеселить. Однажды подцепил я песенку у старой морской выдры.
— Вы… будете петь, отец настоятель? — удивилась Марта.
— А что тут удивительного? Гурвел сказала как-то, что я пою, как птица.
— Как издыхающая утка, должно быть, — ухмыльнулся брат Гелф. — Просим, просим, Кэррол!
Аббат набрал в грудь воздуха:
— Ну, начнем. А вы подхватывайте последнюю строку каждого куплета: «Эй, молодцы! Отдать концы! Йа-хо!»
Все восторженно захлопали. Поющий настоятель! Это что-то новенькое в стенах Рэдволла. Кэррол, немного смущаясь, запел. И удивил присутствующих сильным, звучным баритоном, неожиданным для старой мыши.
Марта захлопала лапами и засмеялась вместе со всеми слушателями.
Аббат скромно поклонился и подмигнул брату Гелфу:
— Неплохо для издыхающей утки?
— Беру свои слова обратно! — воскликнул брат Гелф. — Умирающий лебедь!
Помня свою ответственность за малышей, Марта обратилась к ним:
— Время в постельки!
К ее удивлению, те, кто обычно протестовал громче всех — Магам, Шилли и Юч, — сегодня сразу же
