его в группу обезьян, близких к гоминидам. После того как он сделал все это, он смог сказать: «Ископаемые существа, которых я объединил в семейство Ramapithecidae, обладают уникальным, неизвестным ранее сочетанием признаков».
Если не считать этого главного разделения на две группы и размещения их на «обезьяноподобном» и «человекоподобном» полюсах горизонтальной шкалы, Пилбим, по его собственному признанию, еще плохо представляет себе эволюционные отношения. Он не знает, как были связаны различные формы внутри групп и могли ли одни перейти в другие, хотя последнее кажется ему сомнительным. Он считает ситуацию с миоценовыми антропоидами невероятно сложной и уверен, что со временем будут найдены еще новые их представители. Родословное древо, построенное Пилбимом, отражает эту сложность. Оно, как плодами, усыпано странными названиями. Когда добавятся новые названия, оно будет выглядеть еще более сложным.
На самом деле это своего рода упрощение. Схема показывает, что какая-то одна группа существ делала что-то в чащобах тропического леса, а миллионы лет спустя в тех же лесах появились современные человекообразные обезьяны. Другая группа занималась чем-то иным — по-видимому, вырабатывала ряд приспособлений к жизни в условиях редеющего леса, а затем в еще более открытой саванне, осваивая новую среду обитания с новыми источниками пищи, новыми возможностями, новыми опасностями.
Известно, что миоценовые леса начали исчезать около 15 миллионов лет назад. Положение рамапитековых на схеме Пилбима в виде несколько выделяющейся подгруппы указывает на то, что они, вероятно, успели сделать заметный эволюционный шаг по пути адаптации к изменяющимся условиям: 14 миллионов лет назад они жили уже на земле, а не на деревьях, на открытой местности, ели разнообразную пищу, пережевывая ее специально приспособленными для этого зубами.
Были ли рамапитеки предками гоминид? При взгляде на родословное древо Пилбима мы увидим, что сам автор в этом не очень уверен: он помещает гоминид не прямо над рама-питецидами, а гораздо правее их. При этом ширина разделяющего обе группы разрыва отражает сомнения в существовании прямых связей между ними; она означает также, что в промежутке может быть некое пока еще не найденное существо.
Даже размещение Ramapithecus на крайнем правом фланге группы не столь бесспорно. Поиски, проведенные недавно Пилбимом на плато Потвар в Пакистане, дали больше окаменелостей сивапитека, чем всех других представителей семейства. Пилбим начал внимательнее присматриваться к этому существу, чтобы проверить, не является ли оно столь же достойным претендентом, как и рамапитек[19].
Еще один миоценовый антропоид, очень интересующий Пилбима, хотя и не как возможный предок гоминид, — это Gigantopithecus. Он был гораздо крупнее остальных. По размерам он походил на самку гориллы, но моляры у него были еще больше, гораздо больше. Откуда появилась эта обезьяна? Куда исчезла? Подобно многим другим, она прячется в тени, как ни с кем не связанный бесплотный призрак. Все, что пока удалось найти в Индии и Пакистане от этой громоздкой диковины, — это пара похожих на булыжники зубов да часть бедренной кости. Им около 9 миллионов лет. Другие зубы этого же животного появляются спустя несколько миллионов лет на расстояний в тысячи миль — в Китае. Гигантопитека, видимо, можно сравнить со слоном — крупнейший вегетарианец саванны среди обезьян и вполне процветающее животное. В Китае он вымер всего около полумиллиона лет назад, вероятно истребленный своим более мелким, но лучше приспособленным и умным кузеном Homo. Среди антропологов есть такие, кто думает, что гигантопитек сохранился до сих пор в отдаленных уголках земли — как гималайский «снежный человек» или большеногий «сасквоч» из лесов северо-западной Америки. Но большинство отвергает эту мысль как фантастическую.
Из всех миоценовых антропоидов лучше всего представлен окаменело-стями сивапитек — на сегодняшний день найдено более 60 костных фрагментов; как обычно, это в основном челюсти и зубы. Но Пилбим недавно выкопал кости нижней конечности, стопы, фаланги пальцев и осколки черепа, соответствующие крупному, среднему и мелкому типам. Крупный тип — это, очевидно, гигантопитек. Средний — сивапитек. По словам Пилбима, это обезьяна величиной с шимпанзе, но по сравнению с последним она, вероятно, проводила больше времени на земле.
О представителе мелкого типа — рамапитеке — сегодня тоже известно намного больше, чем прежде. Новые находки челюстей подтвердили и уточнили реконструкцию, предложенную Саймонсом, хотя информативных посткраниальных остатков все еще очень мало. Пилбим так описывает это животное:
Это существо не похоже ни на одно из тех, что живут сейчас, жили до него или после. Если это не древнейший гоминид, то скорее всего нечто сходное с ним. Став полностью прямоходящим, он легко мог превратиться в первого австралопитека».
Наш предок? Может быть.
Наибольшая трудность работы в Пакистане связана с плохой сохранностью ископаемых остатков. Они до крайности фрагментарны. Меня все время не покидает чувство, что в Афаре можно найти лучшие окаменелости — в более древних отложениях, чем те, с которыми мы до сих пор имели дело, в слоях, которые сформировались 7 миллионов лет назад и могли бы связать наши находки с миоценовыми антропоидами Пилбима.
Я знаю, каковы условия фоссилизации костей в Хадаре, и поэтому не могу не верить, что стоит только найти продуктивные слои такой древности, и нас будут ждать фантастические находки. Я часто думаю, как выглядел бы коленный сустав древностью в 7 миллионов лет и какие чувства испытал бы, увидев его, Оуэн Лавджой. Представьте себе, что мы наткнемся на нечто подобное Люси, но старше ее на 4 миллиона лет. Будет ли это гоминид или обезьяна? Будет ли это существо прямоходящим? Такие вопросы могут оказаться очень трудными, и решение их зависит от того, как будут интерпретированы существа, стоящие на грани между обезьянами и гоминидами. Меня угнетало, что из-за политической ситуации в Эфиопии мы в течение трех лет не могли вернуться в страну и попытаться ответить на эти вопросы. Я без конца думал об окаменелостях, которые за эти три года могли обнажиться на склонах в долине реки Аваш. Может быть, они уже смыты дождевыми потоками, растоптаны в пыль скотом и перемешаны с гравием на территории в сотню квадратных миль. После 1976 года я часто думал об этом, хотя и гнал от себя эти
