Я напомнил ему о Томасе Карлейле, который завершил труд своей жизни, книгу «Французская революция», а служанка по ошибке бросила всю рукопись в огонь.
— К черту Карлейля, — сказал Тим и захлопнул дверь в комнату, где отливались муляжи. Я остался снаружи.
Через некоторое время он принялся подбирать лучше сохранившиеся осколки, а к вечеру начал составлять их вместе. В конце концов он восстановил всю реконструкцию.
Позднее художник и антрополог Джей Мэттернс сделал на основе этой реконструкции серию рисунков. Будучи знатоком анатомии, он мог воссоздавать мышцы, ткани и внешний вид древних гоминид, опираясь на специфические особенности ископаемых костей. Его реконструкции облика афарского австралопитека и других ранних гоминид выглядят довольно правдоподобно, хотя он сам признает, что нельзя точно установить, какой была форма носа, распределение волос на лице, величина молочных желез у самок. Как бы то ни было, работы Мэттернса повторили то, что раньше сказали кости — небольшое, худощавое, необычайно сильное человеческое тело, увенчанное, как заметил Шервуд Уошберн, обезьяньей головой.
Кто же это в целом — гоминид? Да, потому что он передвигался на двух ногах. Но это был переходный тип со многими загадочными чертами. Прояснить их сможет лишь последующее десятилетие лабораторных исследований, которые уже начаты.
— Нужно быть терпеливыми, — говорит Лавджой. — Иногда нельзя получить прямого ответа. Приходится искать косвенные пути, быть может, применить новый метод, о котором еще никто даже и не думал.
Методы исследования, несомненно, будут совершенствоваться, и помощь будет приходить с неожиданной стороны. Датировка с помощью радиоактивных элементов — этот абсолютно непредвиденный луч света, озаривший 60-е и 70-е годы, — была побочным продуктом атомных исследований, которые велись на протяжении тридцати предшествующих лет. Сейчас можно ожидать, что вскоре этот метод станет более надежным и область его применения расширится. Сегодня во многих местонахождениях ископаемых остатков найдены образцы вулканических пород, которые годились бы для датировки, если бы не были сильно изменены и загрязнены. Много лет специалисты по датированию мечтали найти способ их очистки и использования. Этим занялся и Боб Уолтер — коллега Джеймса Аронсона, применявший метод следов распада. Уолтер обнаружил, что каждый вулкан оставляет свой «автограф» в виде определенной комбинации элементов, которые сплавляются в его лаве при определенной температуре и определенном давлении во время извержения, не говоря уже о том, что в районе каждого вулкана состав находящихся в недрах земли пород своеобразен. Поэтому нет двух абсолютно сходных вулканов, каждый оставляет свои «отпечатки пальцев». Уолтер работает над методом идентификации этих «отпечатков», анализируя отдельные зерна или кристаллы из вулканических выбросов.
Если ему удастся освоить этот метод, то он сможет очищать образцы, отбраковывая «плохие» зерна. Это даст огромные преимущества. В Хадаре можно будет точно определить возраст таких сильно загрязненных туфов, как ВКТ-1 и ВКТ-3, — в дополнение к бесценным датировкам, полученным для слоя ВКТ-2, единственного, который можно использовать в настоящее время.
Одна из трудностей со знаменитым туфом KBS в районе озера Туркана заключается в том, что он не только сильно загрязнен, но и расположен не там, где найдены ископаемые остатки. Поэтому, помимо сомнений в точности его датировки, возникает дополнительная проблема — вычислить путем сопоставления стратиграфических данных возраст находок, собранных на расстоянии 30 километров от места залегания этого туфа. Между тем в ряде мест близ озера Туркана имеются следы других вулканических событий различной древности. Если их возраст можно будет определить, крайне запутанная геология этого района станет более ясной.
Подобно тому как «калий-аргоновый аппарат» и масс-спектрометр неожиданно упростили проблему датировки, другой прибор обещает рассказать о том, что ели гоминиды и как двигались их челюсти. Это сканирующий электронный микроскоп. Подобно всякому микроскопу, он дает сильное увеличение, при желании — в несколько тысяч раз. Но его главное достоинство состоит в том, что он обеспечивает поразительную глубину поля зрения. Обычно, когда смотрят через какой-либо сверхмощный увеличитель, видят только один слой, тонкий, как лезвие бритвы. Если микроскоп фокусируют на кожу инфузории- туфельки, то реснички, которые торчат из нее, остаются вне фокуса, и наоборот. В отличие от этого сканирующий электронный микроскоп позволяет получить четкое изображение объектов в гораздо более толстом «слое» трехмерного пространства. Верхняя и боковые части инфузории, реснички, выступающие в разных направлениях, будут видны одинаково хорошо.
