Она, не проронив ни слова, расплатилась. Джейнис Ремингтон, банкир, приняла у нее банкноты. «В каком напряжении я сейчас нахожусь, — подумала Фрэйя. — Да и все остальные, кто здесь находится, включая и самого Лакмена».
«Кто из нас, — задумалась она, — первым бросит в лицо Лакмену, что он блефует? Тот, у кого хватит на это духу. А если кто и бросит ему вызов, ждет ли его успех? Окажется ли он прав? — Она вся съежилась, размышляя над этим. — Только не я, — решила она. Пит не преминет, — она точно знала это. — Он станет первым. Он по-настоящему ненавидит этого человека».
Вот наступила и очередь Пита. Ему выпала цифра «семь», и он начал продвигать вперед свою фишку. Лицо его при этом оставалось совершенно невозмутимым.
Хотя Джо Шиллинг в общем-то и был бедняком, ему принадлежал древний, сварливый, легко поддающийся переменам настроения автоавтомат, который он называл Максом.
Сегодня, как и обычно, Макс воспротивился отданным ему распоряжениям.
— Нет, — отрезал он, — я и не подумаю лететь на Побережье. Можете пройтись пешком.
— Я не прошу тебя, я тебе велю, — терпеливо объяснил ему Джо Шиллинг.
— Что это за такое дело завелось у вас на Побережье? — не унимался Макс, сохраняя все тот же грубый пренебрежительный тон. Тем не менее двигатель его завелся. — Мне, прежде чем пускаться в такое дальнее путешествие, — жаловался он, — необходимо произвести ремонт. Почему вы не в состоянии обеспечить нормальную техническую эксплуатацию моей материальной части? Все остальные владельцы прекрасно ладят со своими машинами.
— Ты уже давно не стоишь того, чтобы уделять тебе столько внимания, — сказал ему Джо Шиллинг и, забравшись в кабину, сел за штурвал. Машина и не думала тронуться с места. Сейчас она казалась погруженной в собственные мысли, либо, что не было исключено, вышел из строя речевой блок.
— Ты еще здесь? — спросил Шиллинг у машины.
— А где же еще? Вы что, ничего не понимаете?
— Мне нужно в Сан-Рафаэль, в Калифорнию, — еще раз терпеливо напомнил Шиллинг. Было ранее утро. Ему, по всей видимости, еще удастся застать Пита Гардена в его временной резиденции.
Вчера поздно вечером Пит позвонил ему и сообщил о своей первой схватке со Счастливчиком Лакменом. В то самое мгновение, когда он услышал печальный голос Пита, Джо Шиллинг уже догадался о результате Игры. Лакмен снова выиграл.
— Теперь проблема уже заключается в том, — пояснил Пит, — что, поскольку он располагает целыми двумя уделами в Калифорнии, он больше уже ни за что не станет рисковать Беркли. Он может поставить на кон второй свой удел.
— Тебе нужно было пригласить меня с самого начала. Помедлив, Пит сказал:
— Видишь ли, у меня возникли некоторые трудности. Дело в том, что Кэрол Хольт Гарден, моя новая жена, очень высоко себя ценит в качестве партнерши по Игре в Блеф.
— А на самом деле?
— Она очень хороша. Однако…
— Но вы все-таки проиграли. Завтра же утром отправляюсь на Побережье.
И вот теперь он, как и обещал, трогается в путь с двумя чемоданами личных вещей, готовый сразиться с Лакменом.
«Жены, — подумал Шиллинг. — С ними проблем еще больше, чем с недвижимостью. Не следовало столь безнадежно связывать экономические аспекты нашей жизни с сексуальными. Это еще больше запутало положение вещей. Во всем виноваты эти пришельцы с Титана с их желанием одним махом разрешить все наши трудности. Чего они на самом деле добились, так это того, что усугубили наше положение еще сильнее».
Пит больше ничего не сообщил о Кэрол.
«Но брак всегда, во все эпохи, был прежде всего экономическим институтом, — так размышлял Шиллинг, все-таки заставив своего Макса подняться этим ранним утром высоко в небо штата Нью- Мексико. — Не вуги изобрели брак, они просто усилили роль ранее уже существовавших институтов. Женитьба теперь тесно связана с перемещением собственности, с наследованием ее. И с сотрудничеством супругов в деле ее приобретения и накопления. Все это в совершенно неприкрытом виде проявляется в Игре, в господствующих тенденциях развития и окружающей нас обстановке. Игра просто вскрыла то, что прежде было упрятано за различного рода наслоениями».
Тут включилось радио, и Шиллинг услышал обращавшийся к нему мужской голос:
— Говорит Китченер. Мне сказали, что вы покидаете мой удел? С какой целью?
— Дела на Западном побережье. — Его крайне раздражало то, что здешний Поручитель то и дело вмешивается в дела других. Но это был полковник Китченер, пожилой, вечно брюзжащий отставной офицер, закоренелый холостяк, который совал свой нос во все, что его окружало.
— Я не давал вам на это разрешения, — пожаловался Китченер.
— Что вы, что Макс… — пробурчал Шиллинг.
— Простите? — Китченеру явно не нравились манеры Шиллинга. — А может быть, я просто не захочу пускать вас назад, в свой удел, Шиллинг? Мне доложили, что вы направляетесь в Кармел для того, чтобы принять участие в Игре, и если вы столь же хороши, как все эти…
— Столь же хорош, как и все эти? — перебил его Шиллинг. — Это еще нужно продемонстрировать.
— Если вы достаточно хороши, чтобы играть вообще, — продолжал Китченер, — то вам положено играть вместе со мною. — Очевидно было, что слух о происходящем распространился довольно широко. Шиллинг тяжело вздохнул. Это было еще одной из трудностей жизни в мире со столь резко сократившимся населением: вся планета превратилась в один огромный, но провинциальный городишко, каждому из жителей которого известно абсолютно все обо всех. — Вы бы могли попрактиковаться в моей группе, — предложил Китченер, — а уж потом, когда будете в форме, играть против Лакмена. Ведь, в общем-то, какая от вас будет помощь друзьям, если вы безо всякой предварительной подготовки вступите в Игру? Неужели вы с этим не согласны?
— Возможно, я пока еще и весьма слаб, — сказал Шиллинг, — но не настолько слаб, чтобы отказываться от борьбы.
— Не пойму я вас, Шиллинг. Сначала вы отрицаете то, что вы в хорошей форме, теперь же не хотите сознаваться в нынешней своей слабости. Вы сбиваете меня с толку, Шиллинг. Я вам дам разрешение на отлучку, но надеюсь на то, что если вы снова проявите такие же способности, как когда-то, то поделитесь ими и за нашим Игровым Столом, хотя бы из чувства лояльности к своему собственному Поручителю. Желаю успеха.
— Спасибо, Китч, — ответил Шиллинг и выключил связь. «Что ж, моя поездка на Побережье уже принесла мне двух недругов: своего авто и полковника Китченера. Дурные предвестники, — решил Шиллинг. — Сплошная незадача. Ну еще можно смириться с тем, что его предприятию противится древняя, выжившая из ума машина, другое дело — такой могущественный человек, как Китченер. А ведь, по правде говоря, полковник прав. Если он и обладает какими-либо определенными способностями к Игре, то их следует проявлять, поддерживая своего собственного Поручителя, а не кого-то еще».
Вдруг снова заговорил Макс.
— Вы понимаете теперь, в какую передрягу влипли? — в его скрипучем голосе звучали обвинительные нотки.
— Я понимаю только то, что мне следовало предварительно переговорить со своим Поручителем и получить его одобрение, — согласился Шиллинг.
— Вы надеялись улизнуть из Нью-Мексико незаметно, — заметила машина.
«Верно, — согласился в душе Шиллинг. — Да, начало получилось решительно никудышное».
