кабине грузовика и отдохнуть.
С надеждой подошел он к завалу. Первое бревно было небольшим и лежало довольно прочно. Бартон поднялся на него, ухватился руками и перескочил на следующее. Бревно под ним опасно заколыхалось, но Бартон быстро перебрался на другое и приник к нему. Пока все шло хорошо. Следующее было слишком большим, старым, сухим и потрескавшимся и лежало на трех других. Все это походило на просыпанные спички.
Бартон прыгнул, бревно переломилось, он отчаянно попытался уцепиться за что–нибудь, однако пальцы соскользнули, и он упал. Переведя дух, он попытался подтянуться и выбраться наверх.
Получилось.
Тяжело дыша, Бартон растянулся на бревне. Потом сел. Если бы удалось продвинуться еще немного, он сумел бы дотянуться до грузовика и вскарабкаться на него. Это была бы половина дороги, и он мог бы отдохнуть, хотя…
Он был так же далеко от грузовика, как и прежде, не приблизился к нему ни на шаг. На мгновение Бартон усомнился, в здравом ли он уме, но быстро сообразил, что к чему. Бревна были лабиринтом, он потерял ориентацию и в конце концов описал полный круг.
К черту все, сейчас он хотел просто вернуться к машине. Повсюду торчали бревна, их концы выступали из кучи, как свиные рыла. Господи, неужели он забрался так далеко?
Бартон полез в обход, намереваясь выбраться тем же путем, каким сюда попал. Бревна опасно раскачивались под ним, страх сковывал движения. Случайно ослабив хватку, он провалился между двумя бревнами, мгновенно оказавшись в какой–то мрачной пещере, куда не проникали даже солнечные лучи. Упираясь изо всех сил, он попытался освободиться, и одно из бревен подалось. Бартон быстро выбрался наверх, вынырнул на солнце и вытянулся, весь дрожа.
Так он лежал долго, совершенно потеряв счет времени. Следующее, что дошло до его сознания, был чей–то голос:
– Мистер Бартон! Мистер Бартон! Вы меня слышите?
Он с трудом поднял голову – на дороге перед грудой бревен стоял, подбоченясь, Питер Триллинг и скалил зубы. Загорелое лицо мальчика блестело на солнце, он вовсе не казался обеспокоенным, скорее был доволен.
– Помоги мне, – вздохнул Бартон.
– Что вы там делаете?
– Хотел перебраться на другую сторону, – сказал Бартон, садясь. – Как мне теперь, черт побери, вернуться?
Он вдруг заметил, что близится вечер, хотя должна быть едва середина дня. Солнце скатилось к дальним вершинам, а точнее, к гигантской фигуре, вздымавшейся по ту сторону долины. Бартон взглянул на часы – половина седьмого. Он провел на этой куче бревен семь часов.
– Не надо вам переходить на другую сторону, – сказал Питер, осторожно приближаясь. – Если Они не хотят, чтобы вы уехали, нечего и пробовать.
– Но я же как–то сюда заехал!
– Видимо, Они так хотели. А сейчас не хотят, чтобы вы уезжали. Будьте осторожны: там можно застрять навсегда и умереть с голоду.
Питера ситуация явно забавляла. Впрочем, через некоторое время он ловко вскочил на первое с краю бревно и вскоре подошел к Бартону.
Бартон неуверенно поднялся, происшествие здорово испугало его. Это была первая встреча со странными силами, действующими в долине. С благодарностью принял он маленькую ладонь Питера и позволил вывести себя из деревянного лабиринта. Самое удивительное, что на это понадобилось всего несколько секунд.
– Слава богу… – Он вытер пот со лба и поднял плащ. Воздух заметно остыл, было уже довольно поздно. – Придется пока отказаться от попыток.
– Лучше бы вам никогда этого не пробовать, – спокойно заметил Питер.
Что–то в голосе мальчика заставило Бартона поднять голову.
– Что ты имеешь в виду?
– Только то, что сказал. Вы провели там семь часов. – Питер широко улыбнулся. – Это я вас заблокировал во времени.
Бартон медленно переваривал услышанное.
– Так, значит, это твоя работа? Но ты все–таки вытащил меня оттуда.
– Конечно, – охотно признал Питер. – Я подержал вас там, а потом вытащил, когда мне надоело. Я хотел, чтобы вы знали, кто здесь главный.
Последовало долгое молчание. Мальчик самоуверенно улыбался, он был явно доволен собой. И верно, солидная работа.
– Я следил за вами из своего укрытия, – объяснил он наконец. – Знал, куда вы собрались, и догадался, что вам захочется перебраться на другую сторону. Никто, кроме меня, этого не может, я единственный. – Он хитро посмотрел на Бартона. – У меня есть свои приемы.
– Помолчи, – бросил Бартон.
Он прошел мимо мальчика и залез в машину, а когда завел двигатель и отпустил тормоз, заметил, что самоуверенная улыбка сползла с физиономии Питера.
– Вы не возьмете меня с собой? – спросил Питер, подбегая к машине. Лицо его побелело от злости. – Там, внизу, сейчас полно бабочек мертвая голова… уже почти ночь!
– Ничего не поделаешь, – ответил Бартон и поехал вниз.
Взбешенный Питер остался сзади – медленно уменьшающийся столбик дикой ненависти.
Бартон сильно вспотел; возможно, то, что он делал сейчас, было ошибкой, но уж очень неуютно чувствовал он себя в лабиринте бревен, ползая там по кругу, как таракан в стакане. Этот парень обладал изрядными способностями и был достаточно безумен, чтобы ими пользоваться. Но самое главное – он сам, Тэд Бартон, был обречен оставаться здесь, независимо от того, нравится ему это или нет.
Так или иначе, все решится в ближайшие дни.
Когда Бартон въехал на Джефферсон–стрит, Миллгейт медленно растворялся в угрюмых сумерках. Большинство заведений – аптеки, скобяные лавки, бесконечные кафе и дешевые бары – уже закрылись.
Он остановился перед клубом «Магнолия» – покосившимся притоном, готовым вот–вот рассыпаться. Несколько подозрительных подвыпивших типов крутились перед входом. Небритые физиономии внимательно разглядывали его покрасневшими глазами, пока он закрывал «паккард» и входил в бар.
Внутри было всего несколько человек. На большинстве столиков вверх ножками стояли стулья. Бартон сел в углу, подальше от прочих, и заказал один за другим три бурбона. В голове у него царил кавардак. Приехал он сюда честь честью, а теперь не может отсюда выбраться – торчит здесь, посреди долины, из–за какой–то паршивой кучи бревен. Интересно, надолго она там? А если навсегда? А ведь есть еще космический враг, манипулирующий его воспоминаниями, и Питер – земной противник, словно в придачу добавленный.
Бурбон слегка успокоил Бартона. Этой космической силе он для чего–то нужен. Может, ей нужно выяснить, кто он такой, может, это запланировано заранее – его возвращение в Миллгейт спустя столько лет. Может, каждое его движение, все, что он до сих пор делал, вся его жизнь…
Он заказал еще выпивку – ему было над чем поразмыслить. В бар вошли несколько мужчин – сутулые, в кожаных куртках – и задумчиво сгорбились над кружками пива. Они не говорили, не шевелились и вообще, казалось, собирались провести так целый вечер. Бартон решил наплевать на них и сосредоточился на своих мыслях.
Тэд кончал уже шестую порцию, когда почувствовал, что за ним наблюдают. Он сделал вид, будто ничего не замечает. Господи, хватит с него неприятностей!
Следивший за ним мужчина повернулся на стуле – старый пьяница с угрюмым лицом, высокий и сутулый. Одет он был в старый рваный плащ, грязные брюки и разваливающиеся башмаки. Большие темные руки с исковерканными пальцами он держал перед собой и пьяными глазами таращился на Бартона, следящего за каждым его движением. Он не отвел глаз даже после того, как Бартон бросил на него