Спрыгнув со стула, он направился к Двери, Бартон – за ним.
На улице было холодно и темно, фонари стояли редко и через неравные промежутки. Людей было совсем немного, в основном мужчины, кочующие из одного бара в другой.
Кристофер свернул в боковую улицу. Шел он быстро, Бартон с трудом поспевал за ним.
– Я ждал этого восемнадцать лет, – вздохнул Кристофер. – Думал, что совсем спятил, и никому ничего не говорил… боялся. А это была чистая правда.
– Когда же это произошло?
– Восемнадцать лет назад.
– Постепенно?
– Нет, за одну ночь. Я проснулся и увидел, что все стало другим. Я затаился, думал, что сошел с ума.
– И больше никто ничего не заметил?
– Все же исчезли!
Бартон удивился.
– Вы хотите сказать…
– Как они могли что–то заметить, если сами исчезли? Все изменилось, даже люди. Вдруг возник совершенно новый город.
– Вы что–нибудь знаете о барьере?
– Знаю, что никто не может пройти ни в ту ни в другую сторону – что–то блокирует дорогу. Но их это не волнует. С ними тоже что–то не так.
– А кто такие странники? – спросил Бартон.
– Не знаю.
– А когда они появились? До Перемены?
– Нет, после. Никогда прежде я их не видел. А все в городе считают их совершенно нормальным явлением.
– Что это за два гиганта?
Кристофер покачал головой.
– Не знаю. Однажды мне показалось, будто я что–то вижу, – я как раз шел по дороге вверх, хотел выбраться отсюда. Но пришлось вернуться, потому что дорогу перекрывал старый грузовик с рассыпанными бревнами.
– Это и есть барьер.
Кристофер ругнулся.
– Господи, это было столько лет назад! А он до сих пор там торчит…
Они миновали несколько зданий. Вокруг царила темнота, видны были только смутные очертания домов. Кое–где горел свет, а сами дома почти рассыпались от старости. С растущим удивлением Бартон отметил, какие они старые; он не помнил, чтобы эта часть города была такой древней.
– Все выглядит гораздо хуже! – воскликнул он.
– Точно. Перед переменой было не так плохо. Я жил в добротном трехкомнатном домике, сам же его и построил. А тогда проснулся утром, и где я оказался? – Кристофер остановился и зашарил рукой в кармане. – В каком–то большом ящике. Это именно ящик: даже без фундамента. Помню, как я его делал – целую неделю на него угробил, – а теперь перед порогом грязь.
Он нашел ключ и нашарил в темноте замочную скважину, подозрительно огляделся по сторонам, что–то бормоча и ругаясь вполголоса. Наконец дверь со скрипом открылась, и они вошли.
Кристофер зажег масляную лампу.
– Электричества нет, – объяснил он. – Что вы на это скажете? Говорю вам, мистер Бартон, за всем этим кроются адские силы. Я много работал, но все нажитое исчезло за одну ночь, и теперь у меня нет ничего. Я же никогда прежде не пил… вообще капли в рот не брал.
Это был сарай, иначе не скажешь. Единственное помещение, в одном углу стояли печь и раковина, а в другом – кровать. Повсюду валялась какая–то рухлядь – грязные тарелки, старые коробки, пакеты с яичной скорлупой и мусором, черствый хлеб, старые газеты и журналы, грязная одежда, пустые бутылки и старая мебель. Да еще какие–то провода.
– Да, – сказал Кристофер. – Восемнадцать лет я пытался вновь подключить электричество. – Лицо его отразило страх и безнадежность. – Когда–то я был отличным электриком, чинил радиоприемники, даже держал небольшой радиомагазин.
– Помню, – сказал Бартон. – «Продажа и ремонт Уилла».
– Теперь его нет, исчез без следа. Вместо него там прачечная… на Джефферсон–стрит, как она сейчас называется. Халтурят там жутко. Да–а, ничегошеньки не осталось от моего радиомагазина. В то утро я проснулся и, как обычно, пошел на работу, хотя с самого начала почувствовал – что–то не так. Дошел до магазина, а там прачечная. Паровые утюги и прессы для брюк.
Бартон поднял ручную анодную батарею. Щипцы, припой, паяльник, паста, сигнальный генератор, радиолампы, конденсаторы, сопротивления и прочая требуха.
– Так, говорите, сюда невозможно провести электричество? – спросил он.
– Я пытаюсь. – Кристофер беспомощно посмотрел на свои руки. – Но уже не могу. Ломаю детали, забываю, что делаю, путаю провода, наступаю на инструменты и ломаю их.
– Почему?
В глазах Кристофера мелькнул страх.
– Видимо, кто–то не хочет, чтобы я вернул все в прежнее состояние. Наверно, я должен был измениться, как и все остальные, но изменился лишь отчасти. Раньше я не был таким неряхой, как сейчас, много работал, имел магазин и профессию. Они не позволяют мне к этому вернуться, мистер Бартон, буквально вырывают из рук паяльник.
Бартон отодвинул клубок спутанных проводов и присел на край стола.
– Они забрали какую–то часть, значит, имеют над вами некоторую власть.
Кристофер принялся рыться в захламленном буфете.
– Это висит над Миллгейтом, словно черный туман! Отвратительный черный туман, просачивающийся во все окна и двери. Он уничтожил весь город, жители сделались какими–то муляжами. Настоящих уже нет, они исчезли в одну ночь. – Он вынул запыленную бутылку вина и помахал ею перед Бартоном. – Я собираюсь это отпраздновать, мистер Бартон. Присоединяйтесь! Я храню ее много лет.
Бартон осмотрел бутылку, сдул пыль с этикетки и поднес бутылку к масляной лампе. Она была старой, очень старой. Импортный мускат.
– Стоит ли? – сказал он с сомнением в голосе. Бурбон давал о себе знать, и Бартон чувствовал себя неважно. – Не люблю мешать напитки.
– Но ради праздника… – Кристофер скинул на пол груду рухляди и отыскал штопор. Затем зажал бутылку между ног, старательно приставил штопор и ввернул его. – Отпразднуем нашу встречу.
Вино оказалось неважное. Бартон выпил немного из своего стакана и пригляделся к изрезанному морщинами лицу старика. Кристофер быстро выпил свою порцию из грязного стакана, опустился на стул и пригорюнился.
– Нет, – сказал он. – Они не хотят, чтобы все было как раньше. Они забрали наш город и наших друзей. – Лицо Кристофера посерьезнело. – Эти мерзавцы не дают нам даже пальцем шевельнуть, чтобы вернуть прошлое. Думаю, они могут все.
– Но мне же удалось проникнуть сюда, – буркнул Бартон. Он уже здорово захмелел: бурбон и вино, смешавшись, сделали свое дело. – Я как–то прошел через барьер.
– Они тоже не совершенны, – сказал Кристофер и поднялся. – Оставили часть меня и впустили сюда вас. Просто проглядели.
Он открыл нижний ящик одежного шкафа и выбросил из него какие–то тряпки. На дне оказалась коробка и старый футляр от столового набора. Покашливая и пыхтя, Кристофер вынул его и поставил на стол.
– Я не голоден, – буркнул Бартон. – Хочу только немного посидеть здесь и…
– Посмотрите, – сказал Кристофер. Он вынул из бумажника маленький ключ, осторожно открыл замок и поднял крышку. – Я хочу показать вам это, мистер Бартон. Вы мой единственный друг, единственный