прилипших к каждой складочке. — Чего еще ждать от них — они понижают мир до своего уровня, отбрасывают его на пару веков назад. Вместо того чтобы поучиться у нас…
Он остановился, потому что увидел на аэростате надпись по–английски: «Военно–воздушная база Гамильтон».
Кен сказал сухо:
— Это один из наших.
— Интересно, где они его взяли, — удивился Стюарт.
— Как просто, — сказал умирающий. — Я думаю, что с бензином и керосином сейчас покончено. Нам предстоит увидеть теперь много странных средств передвижения. Вернее, тебе предстоит…
— Прекрати жалеть себя, — сказал Стюарт.
— Я не жалею ни себя, ни кого–нибудь другого, — сказал Кен, осторожно доставая шахматы из коробки. — Хороши… Сделаны в Мексике, как я вижу. Ручная работа, без сомнения… но очень тонкая.
— Объясни мне еще раз, как ходит слон, — попросил Стюарт.
Аэростат с базы военно–воздушных сил Гамильтон становился все больше и больше по мере приближения. Но оба человека в подвале склонились над шахматной доской, не обращая на него никакого внимания. Возможно, он фотографирует. Или выполняет стратегическое задание, и на нем установлено переговорное устройство для связи с Шестой армией к югу от Сан–Франциско. Кто знает? И кому это интересно? Аэростат плыл над ними, а Кен в это время двинул вперед на две клетки свою королевскую пешку, начав игру.
— Игра начинается, — объявил он и добавил глухо: — Во всяком случае, для тебя, Стюарт. Странная, незнакомая, новая игра впереди… можешь даже поспорить со мной на свою наволочку, если хочешь.
Фыркнув, Стюарт обдумал положение и решил передвинуть пешку, стоящую перед ладьей, для начала гамбита, но, как только коснулся ее, сразу понял, что сделал глупость.
— Можно взять ход назад? — спросил он с надеждой.
— Если ты прикоснулся к фигуре, ты должен ею пойти, — сказал Кен, выдвинув вперед одного из своих коней.
— Это нечестно… Я ведь только учусь… — заныл Стюарт. Он глянул на Кена, но болезненно желтое лицо умирающего было непреклонно. — Ладно, — сказал он покорно и сделал ход королевской пешкой, повторив ход Кена. Я буду ходить так, как ходит Кен, решил он. Так безопаснее.
Из аэростата, зависшего прямо у них над головой, кружась и разлетаясь, посыпались вниз белые листовки. Стюарт и Кен прервали игру. Одна из листовок упала рядом с ними, Кен дотянулся до нее и поднял. Он прочел листовку и передал ее Стюарту.
— Барлингэйм, — прочел Стюарт. — Они призывают нас отправиться пешком в Барлингэйм и присоединиться к ним. Это же в пятидесяти или шестидесяти милях отсюда, весь залив надо обойти. Психи!
— Точно, — сказал Кен, — к ним не явится ни одна душа.
— Черт побери! Я не могу дойти даже до Леконт–стрит, до ближайшего спасательного пункта, — сказал Стюарт. Он с негодованием поглядывал на аэростат базы Гамильтон, все еще плывущий над ними. Им меня не заполучить, сказал он себе. Пошли они…
— Здесь написано, — продолжал Кен, читая листовку, — что, если ты доберешься до Барлингэйма, они гарантируют тебе воду, пищу, сигареты, уколы против чумы и лечение радиационных ожогов. Каково? А о девочках ни слова.
— Ты еще способен интересоваться девочками? — разволновался Стюарт. — Господи, я ничего не чувствовал с тех пор, как упала первая бомба; похоже, что эта штука скукожилась от страха и атрофировалась.
— Это потому, что промежуточный мозговой центр подавляет сексуальный инстинкт перед лицом опасности, — сказал Кен, — но он восстановится.
— Нет, — сказал Стюарт, — любой ребенок, родившийся теперь, будет уродом. Надо издать закон: никаких связей в течение, скажем, десяти лет. Мир, населенный уродами… я такого не перенесу. У меня есть кое–какой опыт: один такой работал в «Модерн ТВ» вместе со мной, то есть в отделе ремонта. С меня хватит. Я хочу сказать, что Блутгельда следовало повесить вниз головой за то, что он сделал.
— То, что сделал Блутгельд в семидесятые, — сказал Кен, — пустяк по сравнению со всем этим…
Он обвел рукой развалины.
— Согласен, — сказал Стюарт, — но он положил начало…
Сейчас аэростат плыл над их головами обратно. Возможно, что запас листовок на нем истощился и он возвращался на аэродром базы Гамильтон, на другую сторону залива или еще куда–то. Глядя на него, Стюарт сказал:
— Поговори с нами еще немного.
— Он не может, — улыбнулся Кен, — это очень простое существо. Он сказал все, что мог… Ты собираешься играть или я должен двигать твои фигуры? Мне без разницы…
Стюарт неуверенно передвинул слона — и сразу же, по выражению лица Кена, понял, что опять пошел неправильно.
В углу подвала, среди бетонных блоков, какое–то юркое существо шлепнулось сверху и, разглядев их, испуганно заметалось в поисках спасения. Стюарт сразу же отвлекся от игры и оглянулся, ища свою щетку.
— Играй, — прикрикнул на него Кен.
— Хорошо, хорошо, — сказал Стюарт раздраженно. Он сделал ход, почти не думая, его внимание было приковано к крысе.
7
В девять часов утра Элдон Блэйн стоял перед аптекой станции Пойнт–Рейс, ожидая, пока она откроется. Под мышкой он держал потертый чемоданчик, перевязанный веревкой. Тем временем внутри здания аптекарь с трудом отпирал засовы и боролся с металлической дверью. Элдон нетерпеливо прислушивался к его возне.
— Минуточку, — крикнул аптекарь срывающимся голосом. Отперев наконец дверь, он извинился: — Она была раньше задней стенкой вагонетки. Ее надо открывать руками и ногами. Входите, мистер.
Он отвел высокую створку в сторону, и Элдон увидел темное помещение аптеки с безжизненной колбой электролампочки, свисающей с потолка на ветхом проводе.
— Мне нужен антибиотик широкого спектра действия, — быстро сказал Элдон, — тот, что применяется при респираторных заболеваниях.
Он старался не проявлять особой настойчивости и не собирался рассказывать аптекарю ни о том, сколько городов Северной Калифорнии он посетил за последние несколько дней, пешком и на попутках, ни о том, как больна его дочь. Он знал, что все это только повысит цену. К тому же он не заметил, чтобы в аптеке было много товара. Может быть, того, что ему надо, тут не окажется.
Внимательно разглядывая Элдона, аптекарь сказал:
— Не вижу, чтобы вы принесли что–нибудь в обмен. Что вы можете предложить, если, допустим, у меня есть то, что вы ищете?
Маленький пожилой человек нервно пощипывал седую бородку и явно подозревал, что Элдон — грабитель. Возможно, он видел грабителя в каждом.
— Там, где я живу, меня знают как оптика, — сказал Элдон.
Раскрыв чемоданчик, он показал аптекарю ряды целых и почти целых линз, оправы и готовые очки, найденные им на всех помойках района заливов, особенно в громадных развалах возле Окленда.
— Я могу скорректировать почти любой дефект зрения, — сказал он, — у меня тут целый оптический набор. У вас близорукость, дальнозоркость или астигматизм?
— Дальнозоркость, — медленно проговорил аптекарь, — только, боюсь, у меня нет того, что вам надо.
Он жадно заглядывал в чемоданчик.
— Так бы и сказали сразу, — разозлился Элдон. — Я бы уже давно ушел. Мне сегодня надо добраться до Питаламы, там много аптек — только бы найти попутный грузовик.
— Может быть, вы обменяете пару стекол на что–нибудь другое? — жалобно попросил аптекарь. — У
