Милан понял, что его неосторожная мысль стала достоянием всей расы.
— Имя — есть составляющая часть индивидуальности разумного существа. И зря вы обижаетесь! Кто-то из вас сказал, что мы, лиринийцы, в силу особого строения наших глаз, не можем увидеть того, что для вас очевидно.
— Да, это так! — иренос повернулся лицом.
Его глаза играли на свету радужными бликами. Милан удивлялся и любовался этим зрелищем одновременно. Иренос заметил восторг на лице Княжича.
— Тебя все удивляет в нас? — спросил он вполне дружелюбно.
— Да, и я хочу понять, ну, хотя бы попытаться…
— Хорошо. Я здесь, чтобы показать тебе свое время.
Милан не понял, но решил, что вопросы неуместны и согласно кивнул головой, напомнив только:
— Ты не сказал своего имени. Скажи, если это не оскорбляет тебя и не является тайной.
Иренос осклабился. Мурашки прошли по коже Княжича от его улыбки.
«Надо привыкать!» — подумал он.
— И нам к тебе тоже, — ответил иренос. — В моем имени нет тайны, оно для тебя непроизносимо, даже мысленно, — и он издал серию таких звуков, что Милан зажмурился.
Ни один из звуков не создал никаких ассоциаций.
— Я буду звать тебя Ветер! — нашелся он. — Если ты не против…
— Зови. Дай руку и пусть она будет в моей, пока ты со мной.
Милан протянул руку.
— Глаза закрой!
Ветер сжал руку Милана, так же крепко, как сам Милан зажмурил глаза. Затем он почувствовал головокружение, смену температуры воздуха и услышал детский голос:
— Открой глаза!
Милан открыл. Он стоял в кругу детей-иреносов и держал одного из них за руку, вернее, тот держал его за руку. То, что это были дети, Милан догадался по невысокому росту существ, ярким комбинезонам и особому взгляду, присущему всем детям Вселенной — лучезарному, живому и любопытному. Впрочем, их интерес к нему быстро пропал и, разлетевшись метеорами, они занялись своими делами. Только один остался рядом.
— Ветер? — догадался Милан.
— Да, ты в моем Времени, — не дожидаясь очередного вопроса, ответил Ветер, — я остановился здесь, потому что в это время я уже обрел способность мыслить самостоятельно, — он крепче сжал руку Милана, поглядывая на него снизу вверх.
Княжич догадался, что в более раннем времени Ветер-ребенок мог просто уйти, не задумываясь об ответственности перед инопланетянином.
— Смотри и закрывай глаза!
Милан осмотрелся, медленно поворачивая голову, фиксируя в окружающем мире детали, запоминая их.
— Готов?
Милан кивнул и зажмурился.
— Открой глаза! — на этот раз голос Ветра чуть не порвал перепонки Княжича.
Безветрие, спокойный ровный свет с неба от невидимого светила и мелькание всполохов от движущихся иреносов предстало перед его взором.
— Это твое будущее время? — спросил Милан, не сомневаясь в положительном ответе.
— Да, только не будущее, а последующее.
— Какая разница?
— У нас с другими расами есть прошлое, настоящее и будущее, а для нас — всегда то время, в котором мы находимся. Я для тебя даю ему названия, чтобы ты понял разницу. Мы не различаем … периодов. У нас есть просто Время, и мы движемся в нем в две стороны относительно точки, в которой находимся в определенный момент.
— Любопытно. Ветер, но ты в том, предыдущем времени был ребенком, здесь, как видно, ты старше того Ветра, который пришел ко мне сегодня.
— Да, это так.
— Но я во всех трех точках оставался … одинаковым. Как это?
Ветер вздохнул. Его маленькие ноздри приподнялись полукружьями и опали, а глаза прикрылись перепонками.
— Закрой глаза.
Милан догадался, что своим вопросом обескуражил иреноса или… просто вопрос этот оказался настолько примитивным, что у того не нашлось, что ответить.
В следующее перемещение, прежде чем что-то увидеть, он услышал невероятный шум, топот ног, скрежет металла. Открыв глаза, Княжич увидел перед собой лежащего Ветра, которому он помогал подняться, одновременно отстреливаясь от приближающихся яохов. В замедленном режиме он увидел, как летит снаряд… и тут же боль пронзила глаза, словно прочертив по ним острием ножа. Милан ахнул и почувствовал, как рука иреноса выскользнула из его руки.
— Не-е-т! — закричал он.
— Ты в настоящем, не кричи! — раздался в ответ спокойный голос.
Милан попытался открыть глаза, но не смог. Боль оказалась настолько сильной, что он сжал зубы, чтобы не закричать снова.
— Надо было закрыть глаза, я говорил! Сиди так. Или спи. Я вернусь завтра. Ты получил ответ на свой вопрос?
— Н-не знаю…
— Думай. Завтра скажешь.
Купол Дома Совета Лиги Разумных Миров Вселенной не сиял, как в тот раз, когда Княжич подлетал к нему вместе с отцом. Несмелые лучи света, прорвавшись сквозь нагромождение туч, играли на каплях влаги, не успевших высохнуть. Погода на Иреносисе редко баловала жителей планеты ясными днями и потому все прохожие в этот день двигались медленно, впитывая в себя тепло дневной звезды. Милан впервые увидел много иреносов сразу. Они бродили внизу между каналами, сбирающими воды ненастья, и гладкие головы жителей планеты поблескивали, как и лужи, отражающие свет.
Ветер, как и обещал, пришел утром. Милан успел проснуться и с опаской открыл глаза. Острой боли не было, но глаза сами собой сощурились, изменив внешность Княжича.
— Ты другой, — вместо приветствия сказал Ветер.
— Ты имеешь в виду глаза?
— И глаза тоже, — туманно ответил иренос, — идем, нас ждут.
Милан начал привыкать к неопределенности фраз тех, с кем ему пришлось общаться из представителей этой странной расы и, не досаждая вопросами, пошел вслед за своим новым другом.
В Доме Совета было тихо. Нельзя сказать, что там никого не было, потому как чьи-то торопливые тени мелькали то тут, то там, но в залах не слышалась речь разумных: ни шепота, ни смеха, ни удивленных или радостных возгласов. Милана встретил Ящер — так Княжич окрестил Главу Совета.
Молча поклонившись друг другу, представители двух рас прошли в одно из помещений Дома.
«Зал обсуждений» — подумал Княжич и вспомнил аурное свечение вокруг головы отца, когда тот сидел на своем стуле с ажурной спинкой.
Кабинет Ящера отличался предельной функциональностью. Что продолжало поражать Милана, так это материалы, которые иреносы использовали и для возведения зданий, и для оформления интерьеров. Кресла, как и скамьи в зале под куполом, принимали форму тела садящегося в них, создавая тем самым ощущение уюта для любого индивида любой расы Вселенной. Исключая, конечно, тех, кто не ходил на ногах, а летал или плавал. Но такие, как, например, нифы, избегали любого рода заседаний.
— Ты желаешь много знать, страх не свойственен тебе, порочные чувства вроде обиды, проходят мимо тебя, — без всяких предисловий начал Ящер, — у тебя, Княжич Лирины, есть будущее. Один эпизод тебе показал сопровождающий — Ветер, на твоем языке. Ты все понял?
