Вдруг резко разболелась голова, нахлынула небывалая усталость и выяснилось, что я не в состоянии написать ни слова…
Так начались наши странные, небезопасные и долгие «отношения». Лучше бы их не было, конечно, но что сделано, то сделано. По совету друзей, определивших новую знакомую как энергетическую вампирку, я мысленно закутывался в кокон из сверкающих золотых нитей, утром и вечером обливался холодной водой, душем производил «омовение ауры» и, как дурак, обнимался в лесу с деревьями.
Оставалась самая малость — забыть ее, выкинуть из головы, стереть, как она стерла свой голос на пленке. Но это оказалось как раз самым сложным. Наверное, она тоже приняла этот вызов и, естественно, знала что-то мне неведомое.
Особенно понравился ей мой «кокон», в который я прятался от ее «энергии». А может, это у меня самого «крыша поехала». Но из спасительного еще недавно убежища он стал вдруг пугающей ловушкой. Казалось, что, войдя в него, можно там и остаться навеки погребенным.
Наверное, в то время любой психиатр признал бы во мне своего пациента. Потому что не может же нормальный человек без мании преследования чувствовать на себе чей-то постоянно сопровождающий взгляд.
Не может же он без всяких на то явных причин и поводов вдруг ощущать такую жуть и одновременно такую жалость к самому себе, что хочется сесть и расплакаться, проливая горькие, безутешные слезы по напрасно прожитой жизни, по себе, которого уже никогда не будет именно такого.
Но, как говорится, все проходит. Прошла и эта истерическая безысходность. То ли я стал неинтересен черноокой «колдунье», то ли умудрился все же как-то противостоять ей, но со временем острые стрессовые ощущения стали подзабываться. Возобновлять их, естественно, не хотелось, и поэтому, когда приятель мой, с которого все и началось, начинал говорить о новых «опытах», я обычно прерывал его и переводил разговор в другое, менее опасное русло.
Но один рассказ меня все же заинтересовал чрезвычайно. О «коконе». Стало ясно, что затишье — лишь временное и что ничего не кончилось, все, может быть, только начинается.
Приятель, бросивший пить, курить, сквернословить, чревоугодствовать, осуждать, покупать дорогие вещи и даже фантазировать (не говоря уж о так называемом прелюбодеянии, до чего был так охоч ранее), пояснил эти метаморфозы новыми познаниями.
Оказалось, что наша общая знакомая помогла его душе… путешествовать. Уж не знаю, гипнотизировала она его или это называется как-то по-другому, но, по его словам, долгое время он сидел на полу, представляя, что его тело — это кокон, оболочка, под которой созревает и отращивает крылья душа, вынужденно томящаяся в теле.
Наконец этот кокон разрывается, и душа, трепеща, воспаряет в небесные выси. Которые, по его словам, и не выси вовсе, а какой-то воздушный многоэтажный дом. И на каждом «этаже» (он говорил — «сфера») — остановка. Даже — с названием: «Ложь», «Зависть», «Лень», вплоть до — «Убийство», «Блуд» и т. д. И на каждой к душе подбегают посланцы ада, добросовестно перечисляющие, когда, сколько и кому обладатель души в течение всей своей жизни лгал или, к примеру, завидовал. Уж не говоря о том, кого соблазнял (даже мысленно), о ком сплетничал и т. д.
Короче, как я понял, канцелярия темных сил следит за каждым шагом и каждым словом, чтобы потом иметь все основания завладеть душой.
Но, как выяснилось, «канцелярия» светлых сил тоже не зря хлеб ест (или нектар, не знаю, что у них там идет в пищу) — с другой стороны подлетают ангелы, и каждый грех «отбивают» перечислением детально зафиксированных добрых дел.
Слева: «Обманул девушку в таком-то году», а справа — «Зато подал милостыню столько-то рублей такому-то нищему такого-то числа такого-то года»…
И так — сотни раз, по каждому поводу, на каждом «этаже».
Нечто подобное есть в размышлении о мытарствах в житии Василия Нового. Но одно дело — читать, а другое — слышать из уст собственного приятеля, который о Василии Новом никогда и не слышал.
Тем более что рассказ приятеля был куда страшнее, хотя бы в силу того, что значительную часть «грехов» мы совершали вместе — к примеру, как он любил раньше говорить, водку пьянствовали и безобразия нарушали. Уж не говоря о сотнях срамных частушек и перемывании костей знакомым.
Короче, «путешествие души» позволило ему увидеть, сколько он всего натворил и как за это придется расплачиваться, и он срочно перешел на другой образ жизни. А считая себя моим другом, решил и меня, грешного, наставить на путь истинный, пока не поздно.
Скоропалительно наставляться на этот путь я не стал, но рассказ о «коконе» меня заинтересовал. Вдруг подумалось, что не случайно я стал тогда бояться своего «кокона», страшась, что он не раскроется. Подлило масла в огонь и то, что его «путешествие» по времени совпало с моими тогдашними тревогами.
По привычке, выработанной годами, я вечером записал услышанное и, перечитав утром, нашел, что получился вполне приличный рассказ и даже — полезный.
Но рассказ почему-то усиленно сопротивлялся обнародованию. Сначала я забыл его дома. Потом не оказалось на месте редактора, которому хотел его отдать. Кончилось все тем, что вечером, прямо у выхода из метро, на меня напали, ударили по голове и выхватили сумку, в которой, кроме денег, телефонной книжки, документов, диктофона и злополучного рассказа, больше ничего и не было.
Отлеживаясь с сотрясением мозга, я размышлял над тем, случайно все это произошло или же за всем этим что-то кроется? Конечно, не самое лучшее время для размышлений, но подумалось, что материально все — и мысль, и слово, и настроение. Одно — с плюсом, другое — с минусом. И почему бы «путешествию», о котором говорил приятель, не существовать в действительности? Ведь, если было не со мной, это еще не основание полагать, что этого не было вовсе и не может быть.
Я еще не оклемался, когда позвонила она. Говорили почти ни о чем, но явно чувствовался намек: мол, писать надо о том, что сам чувствуешь, а чужая душа — потемки, и не надо в нее лезть. Прямо какая-то мефистофелевская борьба за души!
А рассказ о путешествиях души я все же восстановил. И теперь напечатаю его. Не потому, что я такой смелый. Просто после гибели приятеля те чувства и переживания стали уже и моими.
Его смерть была и пока остается таинственной и не до конца распознанной мною, и потому говорить о ней со всей определенностью еще рано. Все должно идти своим чередом. Уверен лишь, что без влияния нашей знакомой и тут не обошлось. Но его рассказ настолько прочно засел в памяти, что и сам я все чаще подумываю о последующих испытаниях.
Хотя, если вдуматься, загадочная знакомая сыграла не такую уж и плохую роль. Может, проверяла, могу ли впасть в грех отчаяния, поверить в темные силы и вступить в союз; а может, готовила и его, и меня к тому, что неизбежно ждет каждого — к расставанию с «коконом»?
Наверное, есть посредники между Жизнью и Смертью, и она — из их числа.
Надо же кому-то приостанавливать нашу суету и напоминать, что не одним днем живем. Иначе действительно не избежать того кошмарного, запредельного, ужасного «путешествия души», перед которым хоть и не умирай.
…Стоило принять это решение, как снова в мыслях поселилась она. Но уже — иная. Господи, да кто она мне в конце-то концов?
Ну ладно, кто она мне — уже почти ясно. Посмотрим теперь, кто я — ей.
ЛЮБОВЬ ПОСЛЕ СМЕРТИ
-
Мне не довелось встретить ни одного человека, который не задумывался бы о том, что будет с ним
