— Из Таверне.
— Что это, Таверне?
— Замок, расположенный между Пьерфитом и Бар-ле-Дюком.
— Вы, наверное, не успели поесть?
— Не только не успел, сударыня: мне не на что было поесть.
— Что вы говорите?
— Я потерял деньги, когда бежал.
— Значит, вы ничего не ели со вчерашнего дня?..
— Только немного хлеба, который я взял из дома.
— Бедняжка! Почему же вы нигде не попросили дать вам поесть?
Жильбер презрительно усмехнулся.
— Потому что я горд, сударыня.
— Но когда умираешь с голоду…
— Лучше умереть, чем унизиться.
Ответ рассудительного собеседника привел даму в восторг.
— Но кто вы, друг мой? — спросила она.
— Я сирота.
— Как вас зовут?
— Жильбер.
— Жильбер, а дальше?
— Дальше — никак.
— Ах, вот что! — сказала молодая дама, не переставая удивляться.
Жильбер подумал, что своей замысловатостью его ответы не уступали остроумию Жан Жака Руссо.
— Вы слишком молоды, чтобы бродить по большим дорогам, — продолжала незнакомка.
— Хозяева оставили меня одного в старом замке. Я последовал их примеру и покинул замок.
— Без всякой цели?
— Земля велика; говорят, что под солнцем всем хватает места.
«Наверно, это какой-нибудь незаконнорожденный, который убежал из дворянского дома», — решила незнакомка.
— Вы говорите, что потеряли кошелек? — спросила она.
— Да.
— Там было много денег?
— У меня была только одна монета достоинством в шесть ливров, — ответил Жильбер, стыдясь выдать свое отчаяние и боясь назвать слишком большую сумму, что могло навести на мысль о том, что он приобрел деньги нечестным путем, — но я бы сумел их приумножить.
— Монета достоинством в шесть ливров для столь долгого путешествия! Этого хватило бы дня на два — и то только на хлеб! А какой долгий путь вас ожидал! Вы сказали, из Бар-ле-Дюка до Парижа?
— Да.
— Я думаю, что это приблизительно шестьдесят — шестьдесят пять льё.
— Я не считал льё, сударыня. Я сказал себе: нужно проделать этот путь, вот и все.
— Безумец! И вы отправились пешком?
— У меня сильные ноги.
— Какими бы сильными они ни были, в конце концов они устают, в чем вы сами могли убедиться.
— Меня подвели не ноги, я потерял надежду.
— В самом деле, мне показалось, что вы были в полном отчаянии.
Жильбер горько усмехнулся.
— Какие же мысли вас одолевали? Вы готовы были от отчаяния биться головой и рвать на себе волосы.
— Вы так думаете, сударыня? — в замешательстве спросил Жильбер.
— Да! Именно поэтому вы не услышали стука колес.
Жильбер подумал, что не мешало бы еще больше возвысить себя в глазах этой дамы, рассказав ей чистую правду. Чутье подсказывало ему, что его история могла заинтересовать незнакомку.
— В самом деле, я был в отчаянии, — сказал он.
— Отчего же? — спросила дама.
— Оттого, что не мог больше следовать за каретой, которую хотел догнать.
— Ах вот как! — с улыбкой продолжала дама. — Но это настоящее приключение. Речь идет о любви?
Жильбер покраснел: он еще не совсем овладел собой.
— Что же это за карета, мой милый Катон?
— Карета из свиты дофины.
— Как! Что вы говорите? — воскликнула молодая дама. — Значит, она впереди нас?
— Вне всякого сомнения.
— Я думала, что она еще в Нанси. Разве ее не встречают с почестями?
— Нет, нет, встречают, но, видимо, ее высочество очень торопится.
— Принцесса торопится? Кто вам сказал?
— Я так думаю.
— Вы так думаете?
— Да.
— На чем основаны ваши предположения?
— Принцесса собиралась остановиться в Таверне на два-три часа.
— И что же потом?
— А пробыла она там едва ли три четверти часа.
— А не получила ли она какое-нибудь письмо из Парижа?
— Я видел господина в расшитом камзоле, который принес письмо.
— Вы знаете, как его зовут?
— Нет, я знаю только, что это губернатор Страсбура.
— Господин де Стенвиль, родственник господина Шуазёля! Ай-ай! Быстрее, кучер, быстрее!
Мощный удар кнута последовал за этим приказанием, и Жильбер почувствовал, что лошади, которые и так уже неслись галопом, помчались еще быстрее.
— Итак, — продолжала молодая дама, — принцесса впереди нас.
— Да, сударыня.
— Но она должна остановиться, чтобы позавтракать, — продолжала дама, как бы говоря сама с собой, — вот тогда мы ее и нагоним, если только ночью… Она останавливалась ночью?
— Да, в Сен-Дизье.
— В котором часу?
— Около одиннадцати.
— Это был ужин. Значит, теперь она будет завтракать! Кучер! Какой первый город мы будем проезжать?
— Витри, госпожа.
— Сколько осталось до Витри?
— Три льё.
— Где мы будем менять лошадей?
— В Воклере.
— Хорошо. Когда на дороге покажутся кареты, предупредите меня.
Пока дама разговаривала с кучером, Жильбер почувствовал ужасную слабость. Садясь в карету, дама заметила, что он побледнел и закрыл глаза.
— Бедное дитя! — вскрикнула она. — Он опять теряет сознание. Это я во всем виновата: заставляю
