Голоса Серебряного века. Поэт о поэтах

Почти не красота в отчаянной
Животной мудрости —
                                            жить!
Земля, как душа, подземелье!
Мы никогда не видали
                                        легкого света!
В земляном воздухе планеты,
Ольга моя,
Помни по горло:
Когти —
              корни орлов!

ОЛЬГЕ ЖУКОВОЙ

«Иди же в глубь преданья, героиня…»

Пастернак

Ночная тьма
                        спаяла с высью землю,
Ввергая нас в небесные подвалы.
Цеплялась ощупью,
                                 теряя направленье,
Жизнь женская,
                             как жалобная малость.
Пластом воздушным
                                  под ногами —
                                                          сырость.
Дороги к дому
                         не было нам нужно.
Рудой полночной
                               пробирались миром
Ладонь в ладони! Дорог жемчуг
                                                             дружбы!
Я не найду среди других предметов
Той августовской Ольги в недрах ночи!
Нет, никакое пенистое лето
Черты той близости возобновить не хочет!
Но холодок левкойный
                                            в локте
                                                               левом
Остался неисчерпанным
                                                алканием:
Еще — перемещенья почвы
                                                с небом!
Такого же признанья
                                        на поляне!

ЗА ВЫСОКУЮ СМЕРТЬ!

Развенчанного дерева скелет!
Его не возродит ярчайшее из лет!

Обезображенное страшной смертной встряской,
Оно бесчувственно встречает лета ласку!

Каракулею привиденья
Застыло на черте уничтоженья!

О, только бы не гибели такой,
Отвергнутой и смертною страной!

Как превосходней смерть лесного пня!
Чернея, огрибев, он все влечет меня.

Голубоватым мохом поседев,
Он красным ягодам вокруг дает разбег!

В его распаде смертная страна
Высоким прошлым дерева отражена.

БРЮСОВУ

Посторонитесь
                                   перед железным отчаяньем,