Начальник не стал уточнять, кому именно звонить. Он все понял. После минутного колебания полистал блокнот, нашел телефон Башенкина:
— Ной Александрович? — тон он все же взял шутливый. — Я тут насчет погодки. Так сказать, проконсультироваться…
Сухой голос подчиненного огорошил:
— Ваш инвентарный номер?
— Что?.. Вы, должно быть, меня не узнали. Это Борис Федорович беспокоит.
— Вот я и предлагаю вам, Борис Федорович, назвать свой инвентарный номер.
— Но у меня… Я не знаю никакого номера.
— Ах, не знаете! Тогда звоните после тридцатого.
— Подождите! Я хотел спросить…
— Что хотели спросить?
Пауза показалась начальнику бесконечной. Он чувствовал, как по лбу стекают капли пота. Или не пота? Может, уже протек потолок?
— Вы хотели спросить про ЭТО? — в голосе Ноя угадывалась взрослая умудренная насмешка.
Борис Федорович сник.
— Хорошо, я подумаю о вашей судьбе. А пока запомните: вы — номер дабл-ю сорок четыре.
— Спасибо… — Начальник дрожащей рукой опустил трубку и бессмысленно оглянулся на супругу. — Вот, кажется, договорились…
Услышав щелчок отбоя, Ной удовлетворенно вздохнул. Последняя крепость пала. Народ поверил в него окончательно.
Правый бок ему согревала рыжеволосая Милена, левый — Наденька. Обе спали крепко и сладко, не сомневаясь, что на спасительном плоту им сидеть в первых, крытых плюшем рядах. И этой же ночью, ближе к утру, Ной ощутил смутное беспокойство. Проснувшись, он некоторое время лежал, прислушиваясь к себе, пытаясь понять, что же его разбудило. Размеренно бурчал трубопровод кишечника, колесил по кругу и постукивал на стыках сердечный вагончик. Внутри все было привычно и правильно. Неправильное затевалось снаружи. Осторожно он повернул голову, с опозданием поймав слухом внешние звуки, осознал наконец причину своей тревоги.
ДОЖДЬ ШЕЛ НА УБЫЛЬ.
Торопливо выбравшись из постели, он на несколько минут приник к окну, потом зверем заметался по комнатам. Покусывая губы, выскочил на балкон. Увы, все было правдой. Потоп предательски иссякал, в бледное нечистое небо медленно поднимался золотистый шарик — не монгольфьер и не НЛО, а самое обыкновенное солнце.
Это был крах. Полный и безоговорочный. Спасти Ноя могло только возобновление ливня. Или чудо.
Еще добрых полчаса он нервно бродил по комнатам. Голова яростно чесалась, — должно быть, выпирали наружу первые седые волосы. Ной лихорадочно стискивал кулаки. В конце концов нужное чудо было сотворено.
Сонно подняв телефонную трубку, Борис Федорович получил от Ноя первую шайбу.
— Инвентарный номер дабл-ю сорок четыре?
— Не понимаю… То есть, пардон! М-м-м… Кажется, так.
— Ваша просьба рассмотрена и удовлетворена.
— В смысле?
— По-моему, вы хотели избежать грядущего?
— Я… Ну, в общем…
— Все разрешилось наилучшим образом. Вас переселили.
— Подождите, подождите! Куда переселили?
— Туда, где обошлось без потопа.
Сон — тягостная вещь. В потемках да с кружащейся головой Борис Федорович решительно ничего не мог взять в толк. Ясно понимал только одно: ему снова отчего-то становится не по себе. Интонации Башен-кина напоминали синтетическую речь робота. На всякий случай Борис Федорович огляделся. Все было на месте — стены спаленки, торшер, плечо жены.
— Но ведь это…
— Да, это по-прежнему Земля. Правда, чуточку другая, но вас это не должно волновать.
— Что за ерунда?
— Позвольте! Вы вчера звонили? Звонили. Вашей просьбе пошли навстречу. Всех в ковчег поместить, увы, задача нереальная. А потому большинству пришлось пройти отселение.
— Отселение?.. Но куда?
— Разумеется, не в соседский чулан. Вы, мой голубчик, на Земле, но иной. Те же континенты, тот же состав воздуха. Так что ничего страшного. Вы работаете там же и в той же должности. Правда, с сотрудницей «эн» уже не дружите. Напротив, у вас романчик с некоей Эллой.
— Как же так?
— Да вот так. Смотрите, не перепутайте. С супругой все то же, и темы в институте примерно те же.
— М-м-м… А вы?
— Что я? Я такой же скромный сотрудник, как раньше. Так сказать, до следующей миссии.
— Чушь какая-то! — Борис Федорович ожесточенно потер макушку.
— А может, вы… это… разыгрываете? Признайтесь, Ной Александрович!
— Простите. На розыгрыши у меня нет времени. Если не верите, выгляните в окно. Всего доброго.
Уронив телефон и перепугав проснувшуюся жену, начальник метнулся к окнам. Подняв жалюзи, ахнул. Сизое парящее небо вбирало в себя солнечный желток. Ни единой тучки, ни справа, ни слева. Борис Федорович не узнавал родного города. Тронутые позолотой крыши домов, черные паутинки улиц. Веки начальника пару раз растерянно вспорхнули, и чудо свершилось повторно: он поверил звонившему…
Примерно через час с небольшим, завершив серию телефонных звонков, Ной Александрович снова укладывался меж двух теплых тел.
— Все-таки вывез… — бормотал он устало и дремотно. — Всех вывез!
Надя уютно прижалась к его боку, обняла за руку. Милена, более мудрая, стиснула его ноги своими мягкими и жаркими, перечеркивая даже мысленную попытку к бегству. Впрочем, об этом он и не помышлял. Человек силен спутниками и спутницами. Возможно, это не единственный, но, безусловно, один из главнейших критериев состоятельности. Засыпая, он так и не заметил, что рыженькая Милена перестала быть рыженькой, а вечно бледненькая Надюша превратилась в янтарную мулатку. Навалившийся сон по- медвежьи смял Ноя, упрятал в наполненный смехом и детскими карамельками карман. Открытия грядущего дня — чудесные и даже чересчур — были еще впереди.
Александр РОЙФЕ
ИЗ ТУПИКА, ИЛИ ИМПЕРИЯ НАНОСИТ ОТВЕТНЫЙ УДАР
По традиции каждые полгода наш журнал публикует обзор книжной продукции. На этот раз вниманию читателей предлагаются полемические заметки.
После публикации статьи «В тупике» (см. «Если», № 8 за 1999 г.) автор этих строк получил немало устных и письменных откликов. Кто-то выражал бурное несогласие с печальным диагнозом, поставленным новейшей российской НФ; кто-то, напротив, публично сожалел, что, дескать, «мало им врезали». Задача,
