жертвенные столы. Он называл царю имена и давал характеристику службы каждого из служителей, их начальников, скульпторов, художников, садовников, булочников, пивоваров, мясников, рыбаков, парфюмеров. Он не упустил ни малейшей детали и рассказал даже о самых скромных служителях — носильщиках продуктов для жертвоприношений.
— Каждый из них проверяется стражниками, у которых есть журнал, где записываются дни и часы прибытия и отъезда каждого человека, а также причины его отсутствия или опоздания.
— Сколько временных жрецов было исключено на сегодняшний день из-за серьезных нарушений?
— Ни одного, Великий Царь, — гордо ответил чиновник.
— Вот и доказательство твоей некомпетентности.
— Великий Царь, я...
— Как ты мог хоть на какое-то мгновение предположить, что достиг совершенства? Или ты пытаешься меня обмануть, а это непростительная ошибка, или ты доверяешь тому, что говорят тебе твои подчиненные, — и это тоже непростительная ошибка. Как только я назначу тебе замену, ты покинешь Абидос.
Осматривая мастерские, хранилища и пивоварни, Сесострис несколько раз заметил, что бдительность ослаблена. Собек-Защитник немедленно принял надлежащие меры. Затем царь пригласил к себе начальника строительства. У того было очень усталое лицо.
— Снова неприятности?
— Ничего страшного, Великий Царь. Нам покровительствуют жрицы Хатхор. Инструменты больше не ломаются, и каменотесы перестали болеть. Поэтому мне приятно сообщить вам, что строительство заканчивается: сегодня утром художники завершили роспись последнего божественного лика — лика богини Исиды. Ваш храм и ваше Вечное Жилище готовы источать максимум
— Завтра.
В Фивах церемонии сопровождались народным ликованием. Но в Абидосе даже пивовары играли культовую роль в служении Осирису. А в нынешней ситуации любое проявление радости было бы неуместно.
Под внимательными взглядами жриц и постоянных жрецов Сесострис положил в тайник в основании своего храма восемьдесят слитков драгоценных металлов и драгоценные камни: золото, серебро, ляпис- лазурь, бирюзу, яшму и сердолик. Добытые в глубинах рудников металлы и камни все вместе составляли око Хора — самый могучий из всех талисманов.
Затем к святилищу потянулись вереницы носильщиков и носильщиц с жертвенными подношениями из продуктов и плодов, что было необходимо для правильного функционирования всего святилища: бассейны очищения, кубки, вазы, ларцы, алтари, кадильницы, ткани, ладьи. Постепенно все разместилось в сокровищнице храма, потолок которой был украшен золотом и ляпис-лазурью, пол сделан из серебра, а двери — из меди.
— Сегодня я совершу три ритуала — утром, в полдень и вечером, — сказал фараон, — чтобы сверхъестественные силы поддержали Хранителя этого места, жилища богов, а не человека. Роль святилища — источать энергию.
Юная жрица видела, как воплощаются тексты, прочитанные ею в Доме Жизни Абидоса, в которых говорилось о верховной роли царя Египта, повелителя и создателя ритуалов. Ему надлежит восстановить порядок вместо хаоса, справедливость — вместо беззакония. В человеческом обществе существовала возможность жить в гармонии: для этого следовало в должный час исполнять ритуалы и иметь фараона, способного в полном объеме осуществлять свои функции.
— Пусть зажгут огонь на алтарях, — приказал Сесострис.
Воскурили священные благовония. Цветы, мясо, овощи, ароматы, а также вода, пиво и вино, хлеба различной формы и величины — все было уложено на жертвенные столы из диорита, гранита и алебастра. Все эти богатства предлагались божествам, чтобы, отведав, они превратили их в усваиваемые субстанции. Жертвенное предложение утверждало связь между видимым и невидимым мирами. Благодаря этой связи обновлялось мироздание.
Сесострис вошел в крытый храм, куда имели доступ только несколько исполнителей ритуала, которым было поручено препровождать фараона. В этом месте, закрытом для непосвященных, избранные должны были представлять божественную безраздельность и отражать бесконечно атаки сил хаоса, стремившихся разрушить мир Маат.
В глубине святилища находился первобытный холм, к которому опускался потолок и поднимался пол. Происходящий из вод первобытного океана в первое утро творения, этот холм был фундаментом, на котором Создатель без устали строил свой мир.
В полумраке Святая Святых явила себя как пространство света[7], в которое фараон открыл врата. В самом центре небес царь возрождал истоки мира.
— Пока Вселенная будет покоиться на четырех опорах, — сказал монарх, обращаясь к Присутствующему, — пока разлив вод будет совершаться вовремя, пока оба светила будут управлять сменой дня и ночи, пока звезды будут пребывать на своих местах и начальники будут справляться со своей работой, пока Орион будет позволять видеть Осириса, этот храм останется неколебимым, как небо.
Освящение храма могло бы замедлить увядание акации Осириса. Расточая вокруг благотворные волны, храм сумел бы воздвигнуть магическую стену, которая станет защищать Древо Жизни от новых нападений, но не ликвидирует причину болезни.
Наступило время для использования сил иного порядка. И перед тем, как принять окончательное решение, фараон собрал членов Золотого Круга Абидоса.
— Только один правитель провинции отказывается подчиниться, — напомнил воинственный генерал Несмонту. — Обрушим на Хнум-Хотепа беспощадный удар и лишим его возможности сопротивления! Когда Египет действительно станет единым, акация вновь зазеленеет!
Старый вояка всегда был решительным и не имел привычки мямлить. Безразличный к почестям, он жил только ради величия Обеих Земель. А кто иной как не фараон Сесострис, ради которого он был готов пожертвовать жизнью, мог воплощать это величие?
