— Первым из них может стать тяжелый приговор!
— Яхве помогает мне.
— Я желаю тебе этого, Моисей, и прошу тебя подумать, может, ты вспомнишь какие-нибудь моменты, полезные для твоей защиты.
— Я сказал правду, и правда победит.
— Ты мне не слишком-то помогаешь.
— Когда ты друг Фараона, зачем заботиться о несправедливости? Никогда ей ты не позволишь захватить царство и души судей.
— Ты встречал человека по имени Офир?
— Я не помню...
— Вспомни: Офир, мнимый архитектор, который встречался с тобой в Пи-Рамзесе, когда ты строил мою столицу; несомненно, он расхваливал достоинства религии Эхнатона.
— В самом деле...
— Он тебе делал какие-нибудь предложения?
— Нет, но он мне показался понимающим бедствия евреев.
— Бедствие... Не слишком ли сильное слово?
— Ты египтянин, ты не можешь этого понять.
— Этот Офир — хеттский шпион, он плетет заговор против Египта; он также и убийца. Любое соглашение с ним навлечет на тебя подозрение в государственной измене.
— Кто бы ни помогал моему народу, он достоин моей признательности.
— Ты ненавидишь землю, видевшую, как ты рождался?
— Детство, отрочество, наша учеба в Мемфисе, моя служба тебе... — все это мертво и забыто, Рамзес. Я люблю только одну землю: ту, которую Бог пообещал моему народу.
Неджем, земельный управитель, был необычно нервозен. Всегда приветливый и жизнерадостный, он грубо и без причин оттолкнул писца. Неджем не мог сосредоточиться на документах, и, покинув кабинет, отправился в лабораторию Сетау и Лотос.
Присев на корточки, прекрасная нубийка держала змею с красной головой.
— Подержите эту медную чашку, — попросила она сановника.
— Я не знаю, если...
— Поторопитесь.
Колеблясь, Неджем взял сосуд, содержавший коричневую тягучую жидкость.
— Ничего не пролейте, это очень едкая жидкость.
Неджем задрожал.
— Куда я могу ее поставить?
— На полку.
Лотос уложила змею в корзину и накрыла крышкой.
— Что я могу сделать для вас, Неджем?
— Вы и Сетау...
— Что хотят от Сетау? — раздался резкий голос заклинателя змей.
Раздражающие пары поднимались от фильтров различных размеров; на полках горшки соседствовали с цедилками, фляги с трубками, отвары с микстурами.
— Я хочу сказать...
Приступ кашля помешал сановнику продолжить.
— Итак, говорите, — потребовал Сетау. Плохо выбритый, хмурый, едва видимый в дыму, заполнившем часть лаборатории, где он работал, Сетау переливал из сосуда в сосуд разжиженный яд.
— Это по поводу маленького Ка.
— Что с ним случилось?
— Это спрашиваете вы, кто... Я хочу сказать, что до сегодняшнего дня я занимался обучением этого ребенка. Он любит читать и писать, Ка исключительно умен для своего возраста и уже обладает культурой, которой позавидовал бы любой писец, не колеблется изучать секреты неба и земли, хочет...
— Я все это знаю, Неджем, у меня работа. Переходите к фактам.
— Вы... Вы тяжелый человек!
— Жизнь не легка. Когда ежедневно сталкиваешься с рептилиями, нет времени на светские разговоры.
Неджем был шокирован.
