Аша оставался невозмутимым, хотя он и стал объектом внимания всех присутствующих. Одни смотрели на него с восхищением, другие — завидовали. Верховный сановник становился главным лицом государства.
— Кроме того, я решил предпринять длительное путешествие с царицей, — продолжал Рамзес, — во время моего отсутствия Амени займется текущими делами государства и, при необходимости будет советоваться с моей матерью Туйей. Мы будем поддерживать связь с помощью посыльного, ни один указ не будет принят без моего согласия.
Двор был ошеломлен. Роль тайного советника Амени не была новостью, но почему царская чета удаляется из Пи-Рамзеса так спешно?
Глава службы депеш осмелился задать вопрос, который был у всех на устах.
— Ваше Величество... Не согласитесь ли вы открыть нам цель вашего путешествия?
— Упрочить священное основание Египта. Царица и я, мы отправимся сначала в Фивы, чтобы проверить, как продвигается строительство Храма Миллионов Лет, затем поедем на юг.
— До Нубии?
— Вот именно.
— Простите, Ваше Величество... Но так уж необходимо это путешествие?
— Необходимо.
Двор понял, что Фараон больше ничего не скажет. Поэтому о причинах этого удивительного решения придется только догадываться.
Дозор, золотисто-желтый пес царя, лизал руку царицы-матери, а лев лежал у ее ног.
— Мои верные спутники оказывают тебе почтение, — заметил Рамзес.
Туйя умело составляла большой букет, который будет установлен на столе подношений, предназначенных для богини Сехмет. Как была величественна царица-мать в длинном льняном платье с золотой каймой, ее плечи были накрыты короткой накидкой, талия затянута красным поясом с кистями, падающими до земли! Как было благородно ее лицо, пронзительны ее глаза! Царицей восхищались и одновременно побаивались. Властность, требовательность и неуступчивость этой женщины были известны всем.
— Что ты думаешь о моих решениях?
— Нефертари мне о них долго рассказывала, и я боюсь даже, что сама подтолкнула вас к этому. Только надежность защиты северо-восточных границ сможет помещать хеттскому вторжению, поэтому необходимо контролировать наши провинции и управлять ими твердой рукой.
— Ты управляешь страной так же мудро, как и твой отец. Девять лет царствования, сын мой... как выносишь ты бремя власти?
— У меня нет даже времени подумать об этом.
— Тем лучше, продолжай идти вперед. Уверен ли ты, что твои приказы выполняются четко и правильно?
— Мое близкое окружение очень невелико, и у меня нет намерений увеличивать его.
— Амени замечательный человек, — оценила Туйя, — даже если его кругозор и недостаточно широк, он обладает двумя очень редкими качествами: честностью и преданностью.
— Будешь ли ты также хвалить Аша?
— Он тоже обладает исключительной добродетелью: смелостью, особенной смелостью, основанной на глубоком анализе ситуации. Кто лучше, нежели он, подходит для наблюдения за нашими северными провинциями?
— Может ли Сетау снискать твое расположение?
— Он ненавидит условности и искренен: как не отметить такого драгоценного союзника?
— Остается Моисей...
— Я знаю твою дружбу с ним.
— Но ты не одобряешь ее.
— Нет, Рамзес; этот еврей преследует цели, которые ты будешь вынужден осудить. Какими бы ни были обстоятельства, ставь государственные интересы выше своих чувств.
— Моисей еще не является виновником волнений.
— Если он им станет, только Законы Маат, они, и только они должны определять твое поведение. Испытание будет опасным даже для тебя, Рамзес.
Туйя расправила стебель лилии; букет имел блеск ста цветов.
— Согласишься ли ты управлять Двумя Землями во время моего отсутствия?
— Ты же знаешь, годы начинают тяготить меня.
Рамзес улыбнулся.
— Я не верю.
— Ты еще слишком молод, чтобы понять это. Теперь ты откроешь мне настоящую причину такого длительного путешествия?
— Любовь к Египту и Нефертари. Я хочу вновь оживить тайный огонь храмов, от них должно исходить
