— Увы! Люди остаются людьми, и они часто забывают о своих обязанностях.
Меба ненавидел этого работягу, наивного и напыщенного, но должен был изображать уважение и предупредительность, чтобы добыть у него сведения, в которых он нуждался.
Положение сановника было не блестящим; множество бесплодных попыток убедили его, что ему не удастся узнать содержание посланий Аша. Амени был очень осторожен.
— Могу ли я отвезти вас домой? Я располагаю новой колесницей и двумя очень спокойными лошадьми.
— Я предпочитаю ходить пешком, — сказал Неджем.
— У вас был случай увидеть Ка?
Лицо земельного управителя просияло.
— Да, мне это удалось.
— Какой удивительный мальчик!
— Более, чем удивительный. Он сын Рамзеса.
Меба стал серьезным.
— Только такой человек, как вы, Неджем, может оградить его от плохих влияний; такой талант, как у него, будет вызывать зависть и интриги.
— Не волнуйтесь, Сетау создал для него защиту от дурного глаза.
— Вы совершенно уверены, что он принял все меры предосторожности?
— Амулет в форме куска папируса, который сулит силу и процветание, и полоска ткани, на которой нарисован полный глаз. Не правда ли, совершенное магическое оснащение против вредных сил, откуда бы они ни исходили?
— На самом деле, впечатляюще.
— Более того, — добавил Неджем, — Ка ежедневно проникается силой формул, выгравированных в лаборатории храма Амона. Верьте мне, этот ребенок хорошо защищен.
— Вы меня убедили. Мог бы я повторить свое приглашение на обед?
— Если быть откровенным, меня не привлекает светская жизнь.
— Как я вас понимаю, мой дорогой! В дипломатии, к несчастью, невозможно ее избежать.
Когда они расстались, Меба едва подавил желание скакать от радости. Офир будет доволен им.
ГЛАВА 41
Когда корабль пристал к берегу Абу-Симбела, огромный слон, который следовал по дороге пустыни, издал рев приветствия. С вершины возвышенности он как бы следил за Рамзесом, с восхищением озиравшим окрестности: золотой песок, окруженный горной цепью. Царь вспомнил о том дне, когда открыл это замечательное место и поиски Лотос, нашедшей корень богини с лечебными свойствами.
Красавица-нубийка не отказала себе в удовольствии поплавать обнаженной в водах реки и проплыть с ловкостью рыбы до крутого берега, залитого солнцем. Многие матросы вторили ей, счастливые, что достигли хорошего порта.
Все были покорены великолепием места, где возвышался скалистый волнорез, служивший ориентиром для навигаторов; Нил выписывал великолепную кривую, обходя возвышенность, разделенную на два высоких мыса, между которыми проникал поток рыжеватого песка.
Тело нубийки поблескивало серебряными каплями воды, когда она поднималась по склону горы, преследуемая Сетау, одетым в шкуру антилопы, пропитанной целебными растворами.
— Что внушает тебе это место? — спросил Рамзес у Нефертари.
— Я чувствую здесь присутствие богини Хатор; камни похожи на звезды, золото неба заставляет их сиять.
На севере песчаная гора падает крутым склоном и приходит в соприкосновение с высокими водами; на юге гора отходит в сторону и образует широкую отмель. Два мыса окаймляют ее. Здесь я отпраздную нашу любовь, соорудив два святилища, неразделимых как Фараон и Великая Супруга Фараона. Твое лицо будет навсегда выгравировано в камне, чтобы встречать солнце, которое заставит тебя возрождаться каждый день.
Нефертари нежно обняла Рамзеса и с жаром поцеловала его.
Когда корабль был в виду Абу-Симбела, наместник Нубии протер глаза, считая себя жертвой миража.
На крутом берегу десятки каменотесов организовали стройку для возведения обширного здания. Некоторые, используя строительные леса, начинали обрабатывать скалу песчаника, в то время как другие занимались каменными блоками. Грузовые корабли привезли необходимое оборудование, десятники, заботившиеся о дисциплине, разделили ремесленников на группы, предназначенные для определенных работ.
Руководил работами сам Рамзес. Царь наблюдал за воплощением своего замысла и заставлял исправлять ошибки, переговорив с архитектором и главным скульптором.
Как показать свое присутствие, не потревожив властелина? Наместник посчитал благоразумным подождать, пока Рамзес сам направит взгляд на него. Все знали, что Фараон не любил, когда его отвлекали от дела.
Что-то мягкое и холодное прикоснулось к его левой ноге... Высокопоставленный сановник посмотрел вниз и застыл.
