эти справки для нас необходимы. Мне самому хочется поскорее казнить злодеев, но если мы не оградим себя со стороны Пеггама, то навлечем на себя погибель. Впрочем, я, так и быть, даю тебе слово, что если и завтра мои розыски не приведут ни к чему, то мы уедем в любом случае.
Настойчивость Грундвига принесла свои плоды. На следующий день розольфская эскадра вышла из Лондона, а через две недели уже вступила в норландские воды.
Вечером того дня, когда вдали показался Розольфский мыс, Грундвиг стоял, опираясь о борт «Олафа», и с глубоким умилением глядел на родные берега. Вместе с тем его сердце по-прежнему сжималось от дурного предчувствия, и он шептал про себя:
— Нет, право, какая-то беда носится в воздухе. Да сохранит Бог герцога и его семью! Да отвратит Он от них погибель!
Уезжая из Лондона, герцог Норландский оставил там доверенного человека в лице капитана Билла, выказавшего во время последних передряг необычайную находчивость и редкую сообразительность. У братьев Берингов был открыт неограниченный кредит, и вообще он получил от герцога самые широкие полномочия в розысках Пеггама и Перси.
Разумеется, от него никто не ожидал, чтобы он захватил в свои руки главаря «Грабителей» — это было не по силам одному человеку, но ему было поручено, если он отыщет бывшего клерка мистера Джошуа, вступить с ним в переговоры и привлечь его к союзу с норландцами. Надо заметить, что лазутчики герцога выследили Пеггама, когда он входил в свой дом в Блэкфрейрсе, и поспешили об этом донести. Когда герцог с Грундвигом и Гуттором явились в этот дом, там уже никого не было, но оставшиеся следы ясно свидетельствовали о борьбе, произошедшей между Перси и Пеггамом. Каков был результат этой борьбы, оставалось загадкой.
Герцог мог дать Биллу лишь самые неясные указания, но тем не менее молодой человек с радостью принял возложенное на него поручение. Он успел войти во вкус той тревожной жизни, которую он вел в Лондоне, недосыпая и недоедая, вечно пребывая настороже. Это он, между прочим, отыскал жилище Пеггама, хотя и поздно, так что открытие не принесло существенной пользы.
Из всех розольфцев Пеггам меньше всех знал именно Билла, и это обстоятельство, по мнению молодого человека, позволяло ему действовать смелее всякого другого. Он решил прежде всего приняться за розыски Перси, который был необходим для разъяснения того, где лежит Безымянный остров. Спасенный Олдхэм, как оказалось, не мог дать никаких географических указаний, зная об острове лишь потому, что видел однажды мельком его карту в письменном столе своего патрона.
На другой же день после отплытия эскадры Билл принялся за дело.
Начал он с того, что тщательно осмотрел все ночлежные дома, больницы и лечебницы. Не отыскав там ничего, он отправился в Скотланд-Ярд и попросил позволения просмотреть список жертв разных несчастных случаев и убийств, произошедших за последнее время. Тут он увидал отметку: «Эдуард Перси, клерк мистера Джошуа Уотерпаффа, солиситора, взят бригадиром Шоу на улице в припадке сумасшествия и отведен в Бедлам».
Первым чувством Билла была радость, но она омрачилась, когда он вспомнил, что Перси назван в отметке сумасшедшим.
«Неужели он вправду сошел с ума? — подумал молодой человек. — Я от него тогда ничего не добьюсь!»
Он отправился к бригадиру Шоу, но ничего существенного от него не узнал. Полицейский надзиратель показал, что встретил несчастного Перси на улице в состоянии безумия, в растерзанной одежде, что Перси кричал что-то дикое и бессвязное и махал руками. Тогда Билл сейчас же отправился в Бедлам и спросил, не может ли он видеть Эдуарда Перси.
— Вы очень кстати явились, — сказал ему чиновник, к которому Билл обратился. — Этот человек совсем не сумасшедший, он был тогда просто в горячке вследствие страшного увечья, нанесенного ему разбойниками: они отрезали у него язык. Теперь рана зажила, и он скоро выпишется из больницы… Не угодно ли вам подождать в приемной, мы сейчас пришлем его к вам.
— Ах, я буду вам очень благодарен, — отвечал обрадованный Билл.
Он не успел присесть, как уже чиновник вернулся и объявил:
— Вот ваш Перси!
Билл встал навстречу клерку и увидел человека весьма представительной наружности и прекрасно одетого. Действительно, наружность Перси разительно изменилась. Лучший парикмахер остриг ему бороду и волосы, а лучший портной изящно одел его. В руке бывший клерк держал дощечку слоновой кости и карандаш, которым писал свои вопросы и ответы.
Билл и Перси поклонились друг другу.
— Сэр, — обратился к нему Билл, — меня послал к вам герцог Норландский, только что уехавший из Лондона. Он поручил мне сделать вам одно предложение, для вас небезынтересное.
При этих словах лицо немого покрылось багровым румянцем, а в чертах обнаружилась сильная тревога.
Билл был изумлен.
Не отвечая письменно, Перси указал своему собеседнику на дверь, объясняя жестом, что вне дома говорить будет гораздо удобнее.
Они оба вышли.
У подъезда стоял великолепный экипаж. Немой пригласил Билла садиться и сел сам. За время пребывания в больнице Перси через доверенного своего слугу завел себе роскошную обстановку.
Кровные рысаки помчали карету, и дорогой Перси подал Биллу свою дощечку, на которой написал:
Говорите скорее, без лишних фраз. Передайте мне все, что вы, знаете, потому что герцогу Норландскому грозит страшная опасность. Отвечу вам, когда приеду домой.
Разумеется, эти строки встревожили Билла. Он исполнил желание Перси и вкратце рассказал ему историю борьбы герцога Норландского с «Грабителями». Немой слушал внимательно и размышлял. Когда карета остановилась у подъезда его дома на Лейчестер-Сквер, он ввел Билла в роскошный салон и написал на дощечке несколько строк своему доверенному слуге, жившему у него уже пятнадцать лет и исполнявшему теперь обязанности дворецкого, а потом сел рядом с Биллом и написал ему:
Я весь к вашим услугам.
Чтобы избежать ненужных длиннот и повторений, мы передадим разговор Билла и Перси так, как если бы последний не нуждался в дощечке и карандаше.
— Вам больше нечего прибавить к своему рассказу? — спросил Перси.
— Нечего. Я только повторю, что герцог чрезвычайно дорожит союзом с вами.
— Я ваш союзник. Я вступаю с вами в союз тем охотнее, что своим увечьем я обязан все тому же Пеггаму.
— Не может быть!
— Он, кроме того, зарыл меня живого в землю, но я освободился и желаю ему отомстить.
— Стало быть, Пеггам жив?
— Жив. Он был в моей власти, но я его не убил. Я находился в каком-то бреду и лишь смутно помню, как было дело. Помню, что я укусил его в щеку или шею, а потом убежал в припадке безумия. На другой день я очнулся в Бедламе. Вызвав к себе своего слугу, который считал меня погибшим, так как был свидетелем моего похищения «Грабителями» в Глазго, я послал его в Блэкфрейрс узнать, что сталось с Пеггамом. Он принес известие, что в доме не было найдено никакого трупа и что корабль «Север» вышел накануне вечером в море. Из этого я заключил, что наш с вами враг жив, так как на этом корабле
