испытывает качку… Налетел шквал и отдалил час возмездия. Сама судьба становилась на сторону Надода. Теперь четыре часа. Если буря продлится до шести, то он может еще спастись: в шесть часов должна подойти его шхуна.
На палубе раздалась команда вахтенного офицера:
— Всех наверх!
Из-за начавшейся качки требовалась усиленная работа матросов около снастей.
— Руль к ветру!.. Весь!.. — командовал офицер.
Корабль грациозно повернулся и встал к ветру.
Офицер распоряжался замечательно искусно, и Фредерик Бьёрн, стоявший на мостике, сделал ему рукой знак одобрения.
Ураган свирепел. Вздымались громадные волны и яростно ударялись о «Дядю Магнуса», который встречал их с величавым спокойствием силы.
Вдруг на корабль налетела громадная волна и прокатилась через всю палубу, от носа до кормы.
Почти сейчас же вслед за тем раздался крик:
— Человек за бортом!
Упал бретонец Ле Галль.
Волна подхватила его и понесла в море.
Всякая попытка спасти его неминуемо окончилась бы гибелью тех, которые стали бы его спасать. Видно было, как он несколько минут барахтался, борясь с волнами, затем исчез в клокочущей пучине.
Потеря этого преданного и храброго человека, напоминавшего Эдмунду о его службе во французском флоте, была для молодого человека тяжелым ударом. Прочие моряки, не успев схватиться за поручни, бросились ничком на пол и благополучно уцелели.
Минут с двадцать клипер должен был бороться с ветром и волнами, причем его крепкий кузов трещал и вздрагивал. Ветер ревел в снастях, заглушая слова команды офицеров и свистки боцманов.
Затем вдруг, без всякой подготовки, хлынул проливной дождь, продолжавшийся с четверть часа. Потом все разом стихло — и дождь, и ветер. Показалось солнце. Бури как не бывало. Успокоенное море тихо плескалось.
Такие шквалы очень опасны, потому что они налетают почти всегда врасплох и застигают корабли не приготовленными к обороне.
Фредерик Бьёрн стал беспокоиться о «Леоноре». Тщетно наводил он на море подзорную трубу во все стороны: шхуны не было видно. Должно быть, буря отнесла легкий кораблик куда-нибудь далеко, но, разумеется, он еще вернется.
С прекращением бури возобновилась работа. Еще немного — и цель будет достигнута.
Надод, во время бури почувствовавший некоторую надежду, понял на этот раз, что он погиб. Не желая попасть в руки своих злейших врагов, он решился найти себе смерть и избавление на дне морском.
Но ему опять улыбнулось счастье.
Когда корабельный мастер отдирал уже последнюю доску обшивки, на горизонте вдали показался парус. Все думали сначала, что это «Леонора», и не обратили на парус большого внимания, следя с нетерпением за работой плотников.
В последнюю минуту корабельный мастер сказал герцогу шепотом:
— Сейчас откроем тайник. Так как злоумышленника часто видали под бушпритом, то не прикажете ли вы, ваша светлость, спустить лодку и наблюдать за этим местом?
— Это зачем? — так же тихо спросил Фредерик.
— Наверное, из тайника есть люк наружу…
— Что же из этого?
— Ваша светлость, я сужу по себе. Попадись я сам в такое положение, я бы очертя голову кинулся в воду.
— Ты прав, мой друг, — согласился Фредерик.
По его приказанию была немедленно спущена лодка, которая и встала под бушпритом. Спокойное состояние моря позволяло ей без больших усилий держаться на одном месте.
Развязка приблизилась.
VI
НАДОД ПРИНЯЛ БЕСПОВОРОТНОЕ РЕШЕНИЕ. С пылающей головой, но твердо и бесстрашно дожидался он последней минуты, чтобы исполнить задуманное.
Вдруг он почувствовал, что последняя доска обшивки, ограждавшая его от врагов, начинает тихо отделяться. Тогда без малейшего колебания он открыл люк своего тайника и головой вниз бросился в море.
Упал он прямо в лодку, наполненную подстерегавшими его матросами, и невольно вскрикнул от удивления и испуга.
Он сделал попытку встать и выпрыгнуть из лодки, но шесть сильных рук сейчас же обхватили его и удержали на месте.
— Попался, голубчик! — воскликнул старший матрос лодки. — Уж сиди лучше смирно, а то, пожалуй, тебе здорово влетит.
Боцманский свисток известил корабль о поимке злоумышленника.
Будучи человеком, бывавшим во всяких переделках, Надод быстро сообразил, что у него, быть может, еще есть возможность спастись. Он был загримирован превосходно и до такой степени походил на мулата, что не было ни малейшего повода заподозрить тут обман. Он успел в этом убедиться еще во время спуска «Дяди Магнуса». Хотя он прошел тогда раз двадцать мимо Грундвига, старый слуга Бьёрнов не обратил на него ни малейшего внимания, пока мулат не заговорил. Только звуки его голоса напомнили Грундвигу что- то знакомое, но и то смутно.
Он решил ни в коем случае не обнаруживать своей настоящей личности. Он скажет, что никогда не знал никакого Надода и лишь раз как-то слышал от Бартонов рассказ об этом легендарном человеке. На этой уловке Красноглазый основывал свое спасение и решил не выдавать тайны, хотя бы его подвергли жесточайшим пыткам.
На палубу прибежали Фредерик, Эдмунд и все матросы с офицерами. Грундвиг даже вскрикнул от удивления, увидев того самого мулата, который так заинтриговал его в день спуска «Дяди Магнуса».
— Мулат!.. Это мулат! — вскричал он несколько раз.
— Ты разве знаешь этого человека, Грундвиг? — спросил герцог.
— Нет, ваша светлость, но я его не в первый раз вижу. Во время спуска корабля он теснился в самой густой толпе и азартно ставил заклады…
— Против «Дяди Магнуса»?
— Нет, ваша светлость, — за него. Он выражал уверенность в успехе дела.
— Это странно, — задумчиво произнес герцог.
Затем, обращаясь к матросам в лодке, Фредерик Бьёрн приказал:
— Поднимите этого человека на борт!
Лодка подошла к бакборту. Пленника на веревках втащили на палубу и поставили под грот- мачтой.
Лже-мулат не сопротивлялся. Сгорбившись и съежившись, чтобы скрыть свой высокий рост, он стоял смиренно и покорно, ожидая допроса.
Появление пленника произвело очень странный эффект на всех присутствующих. Они ожидали увидеть бравого, энергичного молодца, а перед ними стоял какой-то съежившийся, жалкий, запуганный человечишка с довольно глупым видом. Надод с ловкостью опытного актера сумел в одну минуту изменить
