– Можно еще?
Как только он скрылся в купе, открылась дверь соседнего вагона, и Риту чуть не сбил с ног мокрый, запыхавшийся Саня. На его плече, вертя головой в разные стороны, сидела Чика.
– Где он? – пытаясь отдышаться, выпалил Саня.
Рита показала рукой куда идти.
– А лекарство?.. – спросила она.
Саня улыбнулся, протянул руку и разжал кулак – на его мокрой ладони была пилюля. Он показал взглядом на обезьянку:
– Прости, я не смог ее убить, – и, не теряя ни секунды, отправился к Кастро.
– Есть! Есть! – подбегая к Кубинцу, крикнул парень, но вдруг запнулся и грохнулся на том же месте, где уже падал сегодня. Только на этот раз потерял равновесие не из-за невнимательности и спешки, – он запнулся от удивления. Прямо напротив сидящего на полу Кастро, сложив руки на груди, стоял Рэм. Слева и справа от него находились вооруженные автоматами люди в военной форме.
Это был точно не Санин день. Драгоценная пилюля вылетела из его рук и, стукаясь о стенки коридора, чудом обогнув сумки и мешки с овощами, остановилась точно между Кастро и его старым знакомым.
Кубинец с трудом повернул голову к Сане. Его взгляд ни на чем не задерживался, глаза были пустые, бессмысленные. Казалось, Кастро уже не понимал ни кто он, ни где он, и каждый его дрожащий вздох мог оказаться последним. Однако какая-то часть его сознания все же еще жила. Его трясущаяся рука потянулась к пилюле, но черный лакированный туфель Рэма встал на ее пути. Рэм придавил пилюлю носком и с интересом наблюдал за тем, как Кубинец пытается сдвинуть его ногу.
– Тебе это очень нужно, да? – спросил Рэм.
– Никак не могу бросить курить, – вдруг пробормотал Кастро. – Попросил друга леденец принести. Ногу, будьте любезны, в сторонку… – Он поднял мутные глаза на Рэма, усмехнулся чему-то и перевел взгляд на Саню.
– Ты не отключил телефон, да?
Саня от злости на самого себя сжал зубы.
– Конечно, он не отключил телефон, – произнес Рэм. – Иначе, как бы старые друзья встретились. Мы ведь с тобой давно-о дружим, правда?
– Ласту подними, леденец раздавишь, – сказал Кастро.
– Никакого чувства брезгливости. Так любишь сладкое? Чревоугодие – грех.
– Я отмолю.
Рэм отодвинул ногу, потом нагнулся, поднял пилюлю, несколько раз подбросил на ладони и сказал:
– Профессор рассказал мне про чудо-препарат. Страшно подумать, на каких тонких волосках порой болтается наша жизнь. Одно лишнее усилие, и перетянутая струна судьбы лопнет. Конец пути – трагедия. Но дело не в том, насколько истончился волосок, а скорее в том, какой вес на него цепляют. Наверное, трудно жить с грузом прежних ошибок?
– Я принесла ему воды, – раздался за спиной Рэма голос Риты. – Ему плохо, не мучайте, прошу.
– Милый ангел, – обернувшись, улыбнулся ей Рэм. – Сколько искренности, заботы, сострадания. Вы похожи на одну мою давнюю подругу. Лет тридцать прошло, наверное. Мы с ней ходили в горы. Я рвал ей колокольчики. Потом мы взяли ракетки и посылали друг другу воланчик. Он был такой фиолетовый… Мда… – произнеся это, мужчина в черном плаще забрал у девушки стакан с водой, отпил немного, потом сломал пальцами пилюлю, высыпал в стакан порошок и разболтал пальцем.
– А ты знаешь, – подойдя к Кубинцу и сев перед ним на корточки, сказал Рэм, – мы не должны отрекаться от своего прошлого. Отрекаясь, мы предаем частицу себя, обессмысливаем жизнь свою. Когда-то и ты был мне дорог. Думаю, я смогу тебя простить, – он поднес стакан к губам Кубинца. – Если выживешь, – добавил через секунду и выплеснул содержимое ему в лицо.
– Нет! – закрывая глаза руками, испуганно крикнула Рита.
Рэм оглянулся.
– Да. Я способен на это. И у меня есть сердце, девочка.
Человек в плаще снова встал в полный рост, не спеша, прихрамывая, подошел к Сане, достал из кармана пистолет и направил дуло парню в голову. Повисла долгая мучительная тишина.
– Черт! – поднимая пистолет вверх и глядя куда-то на потолок, выругался Рэм. – Прости меня, Майк. У нас договор. Я обещал ему жизнь…
– Не туда смотришь, – прохрипел Кубинец. – Говори вниз, а то Майк не услышит.
Рэм засунул пистолет за пояс и, в последний раз взглянув на Кубинца, направился к выходу. Рита и Саня кинулись к умирающему Кастро.
– Ганс, – пробираясь через заваленный вещами коридор, Рэм позвал кого-то из своих телохранителей.
– Да, шеф.
– Где это животное?
– Если вы о господине Филе, то он с группой идет с конца поезда.
– Долго идет, – недовольно пробурчал Рэм. – Опять этих с собой тащит…
– Шеф, это, конечно, не мое дело, – нерешительно произнес Ганс, – тем более, господин Фил мой непосредственный начальник, но… Он сейчас в таком состоянии… Зачем вы его держите?
Рэм остановился, внимательно посмотрел на телохранителя.
– У него есть то, что я ценю больше ума, дотошной исполнительности и гребаного профессионализма. Он дорог тем, чего никогда не было и не будет у тебя, Ганс.
– И что же это, шеф?
– Верность, – заглядывая ему в глаза, ответил Рэм.
Они ушли. Саня и Рита сели на пол рядом с Кастро и молча взяли его за руки. Двери снова грохнули, мимо невезучей троицы прошла еще одна группа людей в военной форме.
– Попалша, Кубинец! – самодовольно прогнусавил появившийся Фил. Одна половина лица его была ошпарена кипятком, другая усыпана пятнами мелких синяков. Последняя его выходка, судя по всему, Рэмом была оценена критически. И, несмотря на внешнее неблагополучие, глаза его излучали радость. Носатый шагнул в купе и опустился на корточки напротив Кастро.
– Отбегалша, бегунок. Думал, вшу жижнь кужнечиком прошкачет, а теперь карачун, обломали ножки…
За его спиной, одна за другой, стали собираться одетые в черную паранджу женщины. Фил засунул руку в карман, вытащил горсть своих любимых конфеток и по одной отправил в рот.
У Сани от удивления отвисла челюсть.
– Не шмотри на моих женщин! – крикнул Фил, оглянулся и снова бросил подозрительный взгляд на молодого человека. – Не шмей даже думать, понял! Они только мои!
– Я не на них смотрел, – ответил молодой человек.
– О да! Жнаю я этот похотливый вжгляд. Жа швою невешту я перегрыжу тебе горло.
– А что ты сейчас грызешь? – волнительно спросил молодой человек и протянул руку. – Покажи, что ты сейчас положил себе в рот.
Фил похлопал себя по карманам, обеспокоенно отодвинулся назад.
– Это мои конфеты. Их тебе тоже жахотелошь?
– Где ты их взял? – спросил Саня, пододвигаясь к нему.
– Пожаимштвовал у одного швоего друга, – ответил Фил, поднимаясь.
Беспокоясь за него, две женщины из гарема втиснулись между ним и Саней, остальные стали уводить Фила дальше по коридору.
– А твой друг, случайно, не ученый из России? – крикнул Саня. – Ты ведь у профессора Ширяева взял эти пилюли, правда?!
– Ну и что? Там у него было много. Ешли бы он по-прошил у меня, я бы тоже ш ним поделилша.
– Стой! Подожди! Дай мне одну. Всего одну!
– Ну, ты и даешь! Как это отдай?! Кто же вот так вот вожмет и отдашт?!
