версий.
— Например?
— Возможно экспедиция «Паулюса» сделала важное открытие, которое произвело на ее членов глубокое впечатление.
— Итак, вы считаете, что именно они изменили надпись?
— Но только не шутки ради. Я пришел к выводу, что экспедиция сочла необходимым предостеречь нас. Я полагаю, они хотели прояснить для нас смысл надписи.
— Но почему они не воспользовались английским языком или не связались по радио с ближайшим маяком?
— Видите ли, первоначальная надпись существовала тогда, когда человек еще не вышел в космос. Очевидно, что ее создатели хотели, чтобы она была понятна всем, независимо от языковой принадлежности. Скорее всего, тот, кто изменил надпись, руководствовался теми же соображениями. Он оставил предупреждение не только нам, но и тем, кто может придти после нас.
— Жуткая мысль, профессор…
— Это чистая теория, конечно, но предположим, что экспедиция Айбони наткнулась на что-то важное и почувствовала необходимость пояснить и дополнить надпись. Мне самому было жутко, когда я впервые увидел голографические снимки новой надписи, Марк, но, кроме того, я испытал чувство гордости за то, что если надпись изменили мои студенты, они обнаружили понимание моих теорий письменного общения.
— Вы не находите, что новая надпись звучит еще более угрожающе, чем старая?
— Действительно. Я думаю, что она освобождает нас от наших вечных страхов. Если мы предположим, что экспедиция открыла что-то новое, имеющее отношение к гибели Мертвых Миров, мы должны также предположить, что они намеревались избавить нас от страха перед убийцами планет, которые могут в любой момент нагрянуть из межзвездного пространства и учинить бойню на планетах ОПС. Что за ерунда! Как в фантастических триллерах! Лично я считаю, что новая надпись развеяла романтический ореол вокруг этих неведомых убийц планет.
— У нас осталось три минуты, доктор Паулюс.
— Мы всегда считали надпись на MM-I угрозой. Изменение надписи подчеркивает, что она всегда была предостережением. Теперь она говорит, что нам грозит какая-то неизвестная опасность. Помните, что натворили на Земле наши предки, когда научились использовать энергию атома. Если взять манускрипт из созвездия Лебедя и предположить, что это факт, а не выдумка, что две разумные расы уничтожили друг друга, то в обоих случаях гибель пришла изнутри, а не извне. Думаю, надпись предупреждает, что больше всего мы должны бояться самих себя.
— Профессор, у меня с собой голограммы старой и новой надписи. Можете ли Вы их сравнить?
— Конечно. Первый новый символ обозначает гуманоида, человека или любое разумное существо. Рядом глаз, смотрящий вовнутрь. Затем еще один гуманоид, держащий в руке упрощенное изображение галактики. Две стрелы обозначают альтернативу, выбор. Один путь — смерть и разрушение, другой — надежда. Рискну предположить, что к надписи приложили руку старые земляне, потому что здесь ощущается определенное влияние образов, которыми они мыслят.
— А смысл надписи, доктор Паулюс?
— Я уверен, что впоследствии кто-нибудь постарается облечь эту фразу в поэтическую форму, а пока мой примерный перевод звучит так: «Смотрите в себя и развивайтесь. Или вы обретете Вселенную, или найдете смерть».
— Спасибо, доктор Паулюс. Не хотите подвести итог?
— Нам дан определенный выбор. Нечасто великие идеи можно выразить черным и белым и избежать полутонов. Когда мы узнаем, что обнаружила экспедиция «Паулюса» на Мертвых Мирах, мы сможем стать хозяевами Вселенной или сгорим в огне всеобщего разрушения — такого же, какое сошло когда-то на Мертвые Миры.
— Лично мне было бы совсем не трудно сделать свой выбор, доктор Паулюс. Наше время подошло к концу. Спасибо Вам за эти незабываемые полчаса. До завтра!
ГЛАВА 26
— Привет, мама! Вот и я! — прозвучал голос, и вслед за ним материализовался шестилетний мальчик, одетый в мягкую удобную рубашку, заправленную в голубые шорты.
— Привет, малыш! Как прошло твое путешествие?
— Отлично! Что там у нас? — он посмотрел на куполообразный потолок.
— Говори! — она всегда настаивала на том, чтобы он пользовался голосовыми связками. Ее успокаивал звук человеческого голоса.
— Ты снова смотришь за пределы галактики? Вон звезды периферии, а это в центре — галактика Р- 40.
— Очень хорошо, — сказала она. — Я горжусь тобой.
— Конечно! — сказал мальчик и выбежал из комнаты.
Она мысленно проследила за ним, пока он бежал вверх по ступенькам лестницы.
— Ты ничего не забыл? — спросила она.
— Извини, — ответил мальчик, — все они скоро будут здесь.
— Надеюсь, что на день рождения моего сына они придут.
— Мама! — он был уже в своей комнате, разделся и наливал в ванну воду.
— Да?
— Что ты нашла интересного в этой Р-40? Ты все время на нее смотришь.
— Она — яркий пример спиральных галактик, — ответила она. — Надень голубой костюмчик, если хочешь.
— Хорошо.
— И не дразни девочек, пожалуйста.
— Постараюсь.
— Когда закончишь, скажи отцу, что остальные будут здесь меньше, чем через час.
— Давай, я разбужу малышню.
— Еще рано, и я это сделаю сама.
Трое других ребятишек спали — пятилетний мальчик и две девочки помладше. Она тихо дотронулась до их спокойных умов, они зашевелились и проснулись.
Смеясь и балуясь, они принялись одеваться. В воздухе летали рубашки, носки, пеленки.
— Можно я спущусь сам, мама? — спросил пятилетний мальчик.
— Сначала покажи мне, как ты пойдешь, — сказала она.
Увидев его маршрут, она разрешила ему сойти вниз самому. Мальчик завис над полом на высоте 6 дюймов и упал на ковер.
— Какой ты неловкий! — сказала она.
— А я не ушибся! — засмеялся мальчик.
Она свела вниз трехлетнюю девочку, которая ткнула пальчиком в потолок и сказала: «Звезды».
Она заменила вид ночного неба на яркую голубизну дневного. Ее сознания коснулся легкий стук, который извещал ее о том, что Сесиль и Ля Кониус вместе со своим выводком уже у дверей. Она послала им «добро пожаловать». Ее пятилетний мальчик сломя голову помчался встречать своего лучшего друга Ля Кониуса II.
Хорошенькая шестилетняя девочка, копия Сесиль, вбежала в комнату, чтобы поздороваться с тетей Мартой. Шестилетний сын Марты стоял насупившись, спрятав руки за спиной.
— Привет, Сисси, — сказала Марта, положив руку на плечо голубоглазой светловолосой дочери Сесиль.
— Привет, Сие, — сказал мальчик.
— Не беспокойся, — говорила Сесиль Марте с глазу на глаз, — они нравятся друг другу, и все будет
