велась, сделал бы совершенно очевидной непререкаемую власть Соединенных Штатов - именно это торжество однополярности и спровоцировало реакцию мира на действия США. Однополярный порядок последних двух десятилетий разрушается не из-за войны в Ираке, а из-за того, что сегодня происходит широкое рассредоточение власти по всему миру.
В некотором смысле однополярности уже не существует. Европейский союз является сегодня крупнейшим торговым блоком на планете - тем самым была создана биполярность, и по мере того как Китай и другие развивающиеся гиганты набирают вес, биполярная торговая система может стать триполярной, а затем и многополярной. Аналогичные сдвиги происходят во всех областях, исключение составляет только военная.
И все же понятие многополярного мира, в котором четыре или пять игроков имеют одинаковый вес, не описывает ни сегодняшней реальности, ни реальности ближайшего будущего. Европа не может действовать как единое целое ни в военной, ни даже в политической области. Японию и Германию сдерживает их прошлое. Китай и Индия еще находятся в стадии развития. Международная система наиболее точно описывается с помощью введенного Сэмюэлом Хантингтоном понятия «одно-многополярности», или, как называют это китайские геополитики, «много сил и одна суперсила». Путаница в терминологии отражает запутанную действительность. Соединенные Штаты, безусловно, остаются самой мощной страной в мире, однако в нем существуют и другие сильные державы, которые действуют все более активно и уверенно. Эта гибридная международная система - более демократичная, более динамичная, более открытая, более взаимосвязанная - и есть та система, в которой мы, скорее всего, будем жить в последующие несколько десятилетий. Гораздо проще говорить о том, на что эта система не похожа, чем о том, какова она на самом деле, и описывать уходящую эпоху, а не эпоху грядущую -
В этой развивающейся системе Соединенные Штаты занимают основное место, но именно им новый порядок и бросает больше всего вызовов. Большинству других крупных стран еще предстоит определить свою роль - и этот процесс уже идет полным ходом. Китай и Индия становятся все более серьезными игроками в своем и соседних регионах. Россия закончила приспосабливаться к постсоветским условиям и становится все более влиятельной, и даже агрессивной. Япония, хотя это развитая страна, все более охотно говорит соседям о своих взглядах. Европа действует на торговой и экономической площадках с растущей мощью и целеустремленностью. В латиноамериканских делах все громче звучат голоса Бразилии и Мексики. Южная Африка позиционирует себя в качестве лидера всего африканского континента. И эти страны занимают на международной арене все большее пространство.
Но для Соединенных Штатов дорожный указатель показывает путь в обратном направлении. Экономика - это не игра с нулевой суммой: подъем других игроков увеличивает масштабы благосостояния, и это хорошо для всех, но геополитика - это борьба за влияние и контроль. С ростом активности других стран огромное поле деятельности Америки неминуемо сократится. Смогут ли Соединенные Штаты приспособиться к появлению других сил - различной политической окраски и на разных континентах? Это отнюдь не означает, что воцарится хаос или агрессивность, все как раз не так. Но единственный способ для Соединенных Штатов предотвратить чьи-либо враждебные действия - создать против них широкую долговременную коалицию. А это станет возможным, только если Вашингтон сможет продемонстрировать свою готовность к тому, что другие страны будут являться полноправными участниками нового порядка. В сегодняшнем международном порядке прогресс означает компромисс. Ни одна страна не может настаивать на своих интересах, не учитывая интересов других. Эти слова легко написать или сказать, но сложно претворить в жизнь. Они предполагают, что США следует принять как должное рост силы и влияния других стран, связанные с ним выгоды и беспокойства. Баланс между политикой компромисса и политикой сдерживания и есть главная задача американского внешнеполитического курса в последующие несколько десятилетий.
Я начал эту главу заявлением, что новый порядок отнюдь не означает заката Америки, потому что я верю в американскую мощь и в то, что в новом мире не будет сверхдержав, а будет разнообразие сил, между которыми Вашингтон сможет лавировать и которые, возможно даже, поможет направлять. Но все же, говоря чисто экономическим языком, по мере подъема всего остального мира Америку неминуемо ждет спад. И чем быстрее будут расти остальные, тем меньше будет становиться наша доля пирога (хотя эти изменения в течение многих лет будут незначительными). Кроме того, значительно сдерживать Вашингтон также будут и становящиеся все более активными новые неправительственные силы.
Это вызов для Вашингтона, но это вызов и для всех остальных. В течение почти трех столетий миром правил один из двух больших либеральных гегемонов - сначала Британия, затем Соединенные Штаты. Эти две супердержавы помогли создать и отстоять открытую мировую экономику, защищая торговые и морские пути, действуя как кредиторы, к которым можно было обратиться в случае крайней нужды; они удерживали валютный резерв, инвестировали средства в зарубежные экономики и держали свои собственные рынки открытыми для всех. Они также поддерживали военный баланс против величайших агрессоров своего времени - от наполеоновской Франции до Германии и Советского Союза. Как бы неразумно порою «и использовали свою мощь Соединенные Штаты, это они создали и поддерживали существующий порядок открытой торговли и демократического правления - порядок, который оказался благоприятным и выгодным для огромного большинства человечества. Мир меняется, меняется роль Америки в нем, и этот порядок начнет рушиться. Падение доллара до отметки, когда он перестанет быть мировой резервной валютой, создаст такую же проблему для всего мира, как и для самой Америки. А решение общих проблем во времена распыления и децентрализации может стать в отсутствие супердержавы куда более сложным.
Некоторые американцы уже остро осознают, что мир меняется. Американский бизнес все сильнее беспокоится о происходящих в мире сдвигах и отвечает на них быстро и без сантиментов. Большие многонациональные корпорации, база которых находится в США, в один голос сообщают, что их рост зависит теперь от проникновения на новые зарубежные рынки. При росте годовых доходов на 2-3 процента в США и на 10-15 процентов за границей они понимают, что должны адаптироваться к постамериканскому миру - или они потерпят в нем неудачу. Подобное понимание существует и в американских университетах, студенты которых все чаще учатся за границей и все больше путешествуют и общаются с иностранными студентами. Молодые американцы нормально воспринимают тот факт, что родиной последних тенденций - в финансовом мире, архитектуре, искусстве, технологии -
Но эта ориентация на внешний мир еще не получила в Америке широкого распространения. Американская экономика остается направленной на себя, хотя и здесь наступают изменения - внешняя торговля составляет 28 процентов ВВП (сравните с 38 процентами в 1ерма-нии). Изолированность была одним из естественных преимуществ Америки: с двух сторон ее омывают океаны, а еще с двух сторон находятся благожелательные соседи. Америка не запятнана махинациями и не страдает от усталости, как Старый Свет, и всегда была способной вообразить новый и иной порядок - будь то в Германии, в Японии или даже в Ираке. Но в то же время эта изоляция привела к тому, что американцы плохо понимают мир за пределами своей страны. Американцы почти не знают иностранных языков, почти ничего не знают о зарубежных культурах и по-прежнему даже не думают о том, что эту ситуацию надо исправлять. Американцы редко сравнивают что-либо с мировыми стандартами, потому что убеждены: именно их путь самый лучший и самый прогрессивный. В результате они с подозрением относятся к развитию глобальной эры. Пропасть, отделяющая американскую бизнес-элиту и космополитический класс от большинства американского народа, становится все глубже. И если не предпринимать реальных попыток по наведению мостов, эта пропасть может поглотить конкурентное преимущество Америки и ее политическое будущее.
Такая подозрительность возбуждается и подпитывается безответственной политической культурой. Вашингтону крайне не хватает нового мышления о новом мире. Довольно легко критиковать администрацию Буша за ее заносчивость и односторонность, которые так сильно подорвали позиции Америки за рубежом. Но проблема не ограничивается Бушем, Чейни, Рамсфелдом или Республиканской партией, даже если она и стала партией колотящих себя в грудь мачо, гордящихся тем, что их презирают во всем мире. Послушайте некоторых вашингтонских демократов - и вы услышите те же однобокие суждения, только в несколько разжиженном виде, о международной торговле, нормативах труда и любимой ими теме прав человека. По поводу терроризма обе партии продолжают говорить языком, приспособленным лишь для
