— Вот тот человек, который нам нужен в этих сложных условиях, — бросил он вслед выходившему из его кабинета Еременко»
Подобные разговоры подпитывали ни на чем не основанную уверенность вождя в благоприятном исходе оборонительной операции под Киевом.
Однако Гудериан порвал Еременко, как Тузик грелку, и к 17 августа над правым флангом фронта Кирпоноса нависла серьезная опасность. Жуков 19 августа послал Верховному доклад об угрозе выхода 2-й танковой группы в район Чернигов — Коно-топ — Прилуки и о необходимости собрать из резервов в указанном районе «крепкую группировку» в 10 стрелковых, 3—4 кавалерийских дивизии при 1000 танков и 400—500 самолетах, а также эшелон прикрытия по реке Десна. Сталин ответил Жукову, что Еременко сам решит указанную проблему...
Угроза Кирпоносу была понятна всем. Всем... кроме Сталина. Он продолжал придерживаться известной лини, что нужно только захотеть, и «главное — чтобы воля была к победе».
* * *
Что же происходило в тот момент на Днепре?
С конца июля советские войска безуспешно пытались остановить продвижение Гудериана в район Конотопа. Но когда в начале сентября 1-я танковая группа Клейста форсировала Днепр, захватила и удержала плацдарм в районе Кременчуга, судьба Киева была решена. Это стало понятно всем, включая руководство Юго-Западного фронта. 13 сентября начштаба Тупиков прислал в Генштаб донесение, в котором указывал: «Начало понятной Вам (Шапошникову. —
«Генерап-майорТупиков представил в Генштабпаническое донесение. Обстановка, наоборот, требует сохранения исключительного хладнокровия... Необходимо неуклонно выполнять указания товарища Сталина, данные вам 11 сентября. Б. Шапошников. 14сентября 1941 года».
Что же такого гениального придумал «вождь прогрессивного человечества»? Ничего гениального. В тот день состоялись переговоры по «Бодо» между членами Ставки (Сталин, Шапошников и Тимошенко) с командованием Юго-Западного фронта (Кирпо-нос, Бурмистенко, Тупиков). Поскольку участь Киева (даже Сталину уже все было ясно) не вызывала сомнений, штаб Кирпоно-са выступил с предложением начать немедленный отвод войск от Киева. И... получил отказ.
«Сталин. Ваше предложение об отводе войск на рубеж известной вам реки (реки Псел. —
Но почему? Сталин долго наводил тень на плетень, мол, если начать отвод именно сейчас, то войска Кирпоноса на марше попадут под удар Гудериана и Клейста с двух сторон и окажутся в окружении (как будто, оставшись в Киеве, советские части избегали подобного поворота событий). Вы, ребята, сначала организуйте оборонительный рубеж на реке Псел (как будто для этого есть время) и выставьте заслон от Гудериана (в 5—6 дивизий при «большой артиллерийской группе»), тогда и можете отступать, а пока держаться!
И только ближе к концу беседы генсек приоткрыл истинную причину отказа в отводе войск — «Подготовьте тщательно взрыв мостов... Третье. Киева не оставлять и мостов не взрывать без разрешения Ставки. До свидания!»
Ларчик открывался просто — в этот самый момент люди из военно-инженерного управления 37-й армии генерал-лейте-нанта Андрея Андреевича Власова («того самого»!) совместно с «органами НКВД» и спецгруппой Ильи Старинова тщательно минировали не только мосты, но и исторический центр города — Крещатик. «Пока город не заминируют — никакого отхода» — вот истинный посыл Сталина, вот для чего он загубил пять армий!
После этого Сталин вплоть до 17 сентября (почти неделю) не принимал нового решения:
«Не только отказывался принять, но и серьезно рассмотреть предложения, поступавшие к нему от... Г. К. Жукова, Военсовета Юго-Западно-го фронта и... Генерального штаба... Только 17 сентября Сталин разрешил оставить Киев. В ночь на 18 сентября командование фронта отдало приказ отходить с боем из окружения. Однако вскоре связь штаба фронта со штабами армий и со Ставкой была прервана»
«На левобережном Приднепровье разыгралась тяжелая трагедия.
Лишь части наших войск удалось прорваться из окружения, остальные были уничтожены в боях или пленены. Погиб командующий фронтом генерал-полковник Кирпонос, погибали или попадали в руки врага штабы частей и соединений, тыловые подразделения, медсанбаты и госпитали, полные раненых. Кольцо врага день ото дня суживалось и наконец наступил финал этой трагедии, центром которого стали село Оржи-ца Полтавской области и прилегающий к нему район... Вся масса войск, сдавленных в тугой петле вражеского окружения, со своим транспортом и техникой устремилась сюда, на дамбу, надеясь вырваться из кольца, но путь этот практически был уже закрыт.
Немецкие орудия и пулеметы держали дамбу под непрерывным огнем, и она на всем протяжении была усеяна сгоревшими или подбитыми машинами, опрокинутыми повозками, трупами людей, убитыми лошадьми. Но каждый день все новые отряды окруженных шли на прорыв по этой дороге смерти или пытались пробраться к своим напрямую через болота. Лишь немногим это удалось — большинство людей погибало под вражеским огнем, тонуло в глубокой трясине или попадало в плен. И наступил день, когда кольцо сжалось до предела и в Оржице уже не было наших войск: все, кто мог ходить, даже легкораненые, ушли на прорыв»
Потери Юго-Западного фронта в Киевской стратегической оборонительной операции ужасающи. Безвозвратно потеряно 98 % (!) личного состава (с учетом потерь 21-й армии Центрального, а также 6-й и 12-й армий Южного фронта, хотя две последние были переданы в состав нового фронта из того же Юго- Западного) от общей численности войск Кирпоноса к моменту начала операции — 7 июля. Вместе с ранеными количество потерь перевалило за 111 % (с учетом введенных по ходу операции резервов, а также потерь упомянутых выше армий Центрального и Южного фронтов) при 8543 человек среднесуточно. Чудовищный разгром, не имеющий аналогов в мировой истории.
Немцы, войдя в Киев, приступили к его разминированию. Саперы Вермахта извлекли из подвалов зданий и сооружений не одну тонну тротила и радиоуправляемых фугасов. Но полностью завершить разминирование немцы не успели, «ребята» Старино-ва привели в действие оставшиеся фугасы и в столице Украины начался кромешный ад. Дома на Крещатике взрывались пять дней подряд, еще две недели полыхали пожары. Здания взлетали на воздух вместе с их жителями — советскими гражданами. Немцы существенного урона не понесли, а вот Киев... По сути дела, Крещатиктак никогда и не был восстановлен до довоенного уровня.
Какие стратегические последствия имел полный разгром советских армий под Киевом? А никаких! Никаких выгод, кроме массового истребления советских солдат и офицеров, немцы не извлекли. Юго- Западный фронт (точнее, его остатки) отступил еще на 600 километров к востоку, за Полтаву, но что с того? До Владивостока земли оставалось еще очень, очень много и людские ресурсы страны исчерпаны еще не были. Никаких стратегических выгод, повторяю, рейх не извлек. Ну, продвинулись вперед еще на 2/3 Франции, и что? Донбасс? Бог ты мой! Да если бы ставка фюрера оставила в распоряжении группы армий «Юг»
2-ю танковую группу и 2-ю полевую армию, то Рундштедт еще в 1941 -м дошел бы до Волги!
Разгром советских войск под Киевом имел бы для немцев стратегическое значение в том случае, если бы они, перейдя к обороне на московском направлении, и дальше продолжали наступать на юге. Но вместо этого ставка Гитлера потащила вконец измотанную группу Гудериана и 2-ю армию назад, в распоряжение фон Бока, а наступление на Украине продолжила относительно немногочисленная группировка с такой же измотанной непрерывными боями 1-й танковой группой Клейста.
Вместе с тем Киевская операция подвела черту под историей предвоенной РККА — в Смоленском сражении и в битве под Киевом довоенная Красная Армия была, по сути дела, истреблена окончательно. Армия, воевавшая «за Родину, за Сталина» с октября 41-го имела мало общего с армией образца сентября
