«люфтваффе», однако выходившие по различным причинам из строя боевые машины приходилось оставлять — им требовался ремонт, а ремонтники вместе с обозом «буксовали» в грязи километрах в 20— 30 позади. Ждать обоз танкисты не могли — приказ фюрера гнал их на восток.
Таким образом, с выбытием из-за боевых повреждений и по техническим причинам танков терялась ударная мощь механизированных дивизий, а отсутствие линейных пехотных и артиллерийских частей не позволяло надежно закреплять за собой занятые пространства. В этих условиях темпы продвижения Вермахта резко упали. В тот момент ставке фюрера следовало остановить наступление и, в виду грядущих холодов, перейти к обороне до ¦««.¦сны следующего года, основательно закрепившись на занятых рубежах. Но фюрер не хотел понимать, что дожди — это только I мчало, следом за дождями грядут жестокие холода, к которым его лрмия абсолютно не готова.
Сталин, Ставка ВГК и Генштаб РККА, сознавая, что назре-плет штурм Москвы, избрали очень простую тактику — формируя псе новые и новые полки и дивизии, советское командование, не -шботясь об их боевой подготовке, безжалостно бросало эти соединения под гусеницы Вермахту, рассчитывая, что эти самые I усеницы рано или поздно увязнут в крови и грязи, и остановят-in. В тот период (октябрь — ноябрь 1941 -го) в бой были введены соединения Среднеазиатского округа — те самые, которым, согласно довоенным замыслам, предстояло вторгнуться в Афгани-c. rai i и далее за Гиндукуш.
Мало кто сейчас помнит, что в 316-й стрелковой дивизии И.В. Панфилова основную массу составляли казахи, так как набирались 1073-й, 1075-й, 1077-й стрелковые и 857-й артиллерийский полки в Алма-Ате, да и сам Панфилов нес службу в Среднеазиатском округе. Столкновение с большим количеством «узкоглазых» советских дивизий навело немецкое командование I ia мысль, что им противостоят монгольские части. Так, в октябре командование полка «Дойчланд» (дивизии СС «Рейх») донесло, что в бою у деревни Отяково натолкнулись на сопротивление батальонов «монгольской пехоты», упорно сопротивлявшихся, по практически полностью уничтоженных.
5 октября из Ленинграда был отозван Жуков («посоветоваться по поводу обстановки на левом крыле Резервного фронта»). Сталину до зарезу требовался человек, на которого можно было бы «повесить» оборону столицы (и которого после ее потери можно было бы за это расстрелять). Жуков на эту роль подходил как никто, к тому же уже получил распространение миф о том, что именно он отстоял «город Ленина», не позволил Леебу ворваться и Питер. Других кандидатур на «залитый кровью» пост командующего Западным фронтом, в общем, и не было.
7-го октября началась переброска войск из резерва Ставки ВГК и с соседних фронтов на можайскую линию обороны. Прибыли 14 стрелковых дивизий, 16 бронетанковых бригад, более 40 артполков. Развертывались вновь сформированные 5-я, 16-я, 43-я и 49-я армии. 5-я армия прикрывала Можайск, 16-я армия Рокоссовского пополнена новыми частями (прежние дивизии в этот момент погибали в вяземском котле) и переброшена на волоколамское направление. В Наро-Фоминск переброшена 33-я армия М.Г. Ефремова, 43-я армия К.Д. Голубева прикрывала Малоярославец, 49-я армия И.Г. Захаркина — Калугу.
Командующему Дальневосточным фронтом Апанасенко было послано указание ускоренным темпом гнать наличные войска к Москве — Сталин уже получил сообщение о том, что Япония, занятая подготовкой к войне с США, в ближайшее время не нападет на СССР.
«Таким образом, по существу заново создавался Западный фронт, на который возлагалась историческая миссия — оборона столицы нашей Родины... С 1 по 15 ноября Западный фронт получил в качестве пополнения 100 тысяч бойцов и офицеров, 300 танков, 2 тысячи орудий... Однако угроза столице не миновала: враг хотя и медленно, но приближался к Москве»
Да, несмотря на грязь, отсутствие пополнений и ремонта техники, Вермахт продолжал медленно, но верно двигаться к Москве — качество все еще било количество. «Глубина отхода» советских войск и на сей раз составила 250—300 км. В первых числах октября 4-я танковая группа поле упорного боя ворвалась в Гжатск — важный опорный пункт в 150 км от Москвы на смоленском шоссе. Вступившие в город солдаты уже упоминавшегося полка СС «Дойчланд» обнаружили многочисленные тела убитых местных жителей. Как выяснилось, это были представители «ненадежных общественных слоев», которых НКВД успело расстрелять перед бегством из Гжатска.
Патриотический подъем народа в те тревожные для Москвы дни историки позже преувеличили, в действительности среди населения и в вооруженных силах зрело недовольство именно сталинским руководством, недовольство, порожденное постоянными поражениями. Малоизвестным является факт выстрелов по машине Сталина на выезде из Спасских ворот, произведенных накануне парада 7 ноября 1941 года одним из младших офицеров РККА, возмущенного хроническими поражениями на фронтах.
А к середине ноября была полностью прорвана Можайская линия, немцы захватили практически все узловые пункты советской обороны — Волоколамск, Можайск, Малоярославец, Калугу. В те же дни немногочисленные свидетели наблюдали настоящую клоунаду: Сталин, по наущению русской православной церкви, гонял кругами над Москвой лицензионный самолет I )С-3 с иконой Божьей Матери на борту.
Меллентин прав — если в 1812 году взятие Москвы большого смысла не имело, то в 1941 -м падение города — средоточия бюрократической административно-командной системы Сталина, означало крах государственной системы управления на всей европейской части СССР (ни Горький, ни Куйбышев равноценной заменой Москве не являлись), дай психологичский удар по сопротивляющимся советский войскам был бы колоссальным. Империя могла рухнуть, это прекрасно понимал Сталин, поэтому прилагал все усилия к тому, чтобы город удержать. Лично ему потеря Москвы не грозила ничем.
Сталин проявил мужество и остался в Москве? Да он никогда и не жил в Москве, имея резиденции за кольцевой магистралью. В конце 1941 года он вообще бывал в Москве только наездами, пребывая в основном на всевозможных «ближних» и «дальних» дачах — «на чемоданах» (на случай поспешного бегства).
Именно в этот момент в бой вступил «генерал Мороз»: температура упала до —10. Не смертельно, конечно, но надо понимать, к каким последствиям привели морозы и снегопады неподготовленный кзиме Вермахт. Он просто стал. Армия, ориентированная 1 ia окончание кампании в октябре (Ставка, готовившая «Тайфун», как будто забыла об этом), не имела ни зимнего обмундирования, пи специальной подготовки боевой техники к морозам.
«К середине октября погодные условия резко ухудшились и бойцам дивизии (СС «Рейх». —
Наступившие холода имели одно преимущество — грязь, наконец, замерзла и продвигаться пехоте стало значительно легче. Именно благодаря этому наступление дивизии практически завершилось — до западных окраин Москвы оставалось всего 20 километров. В целом же линии снабжения растянулись на сотни километров, и вскоре стала ощущаться нехватка продуктов и боеприпасов.
Немецкие солдаты, занимавшие позиции на подступах к советской столице, являли бледные тени самих себя несколькими месяцами ранее.
Oi 1и по-прежнему были одеты в форму летнего образца, и теперь многие буквально замерзали заживо. От цветущих парней подслоем грязи остались кожа и кости, в желудках у них, как правило, было пусто, однако дух их не был сломлен. Они верили, что взятие Москвы — дело лишь нескольких дней, в крайнем случае — недель. Атем временем ...Жуков поставил под ружье 18 полностью укомплектованных дивизий, готовясь начать у подступов к Москве мощное контрнаступление»
«Во время пребывания в госпитале с его спокойной и размеренной жизнью я вел долгие беседы с теми, кто сражался в России ужасной зимой 1941/42 года. Такая исключительно суровая зима явилась для немецких армий неожиданностью. Верховное командование рассчитывало на победоносное завершение войны в России к концу осени, поэтому заранее не было проведено какой-либо специальной подготовки для обеспечения действий войск в трудных условиях русской зимы, даже и не с такими морозами, как в 1941/42 году»
Ханс-Ульрих Рудель:
