в Москву жена. Сам же художник лишь изредка, да к тому же тайно, посещает столицу, где мы и встречались с ним в редакции журнала. Судьба не сломила его. Он был неизменно элегантен и полон энергии.
Лишь в 1946 году сняли с него запрет проживания в крупных городах. Лишь в том же году заочно реабилитировали Константина Арцеулова, принесшего славу своему Отечеству.
В такой обстановке постоянного страха и напряжения работал и творил Олег Константинович Антонов. Рядом пропадали, уходили в небытие заклейменные страшным тавром «враг народа» люди, с которыми он вместе рвался в небо в самоотверженных попытках создать новые летательные аппараты.
В. Чкалов, С. Королев, А Туполев, К. Арцеулов — они всегда были рядом с молодым конструктором. А крупнейшие военачальники, руководители Осоавиахима — ведь им тоже наклеивали ярлыки, их тоже выгоняли с работы, судили, расстреливали…
Почему же горькая чаша на этом безумном пиру лжи и несправедливости обошла Олега Антонова?
Да обошла ли, право?..
Олег Константинович был молод. Занимаясь своими молодежными планерами, он не вторгался еще в те области, где пролегло решающее направление развития научно-технической революции.
Злобным силам, окружавшим вождя, нельзя было вести крупную игру на планерах — они искали объекты для своих придворных авантюр и махинаций покрупней — танки, самолеты, артиллерия, корабли, промышленность.
Здесь можно было проявить свою «бдительность» и «заботу» о судьбах государства, и в первую очередь о жизни вождя.
Но, как мы увидим ниже, этот общий для государства процесс не мог не коснуться и судьбы Антонова.
Годы репрессий наложили свою печать и на жизнь Олега Константиновича, который не ушел от своей судьбы.
ПУСТЬ ВСЕГДА БУДЕТ ПЛАНЕР
Невероятно сложным представляется нам время, отстоящее от нас более чем на пятидесятилетний отрезок истории. Сквозь полувековую завесу проступают основные события тех дней.
Окончательно потерпели поражение, несмотря на активную помощь прогрессивных сил мира, республиканцы в Испании. Фашизм торжествует первую военную победу.
Гитлеровская Германия запросто, при молчаливом согласии Англии и Франции, захватывает Австрию, а затем и Чехословакию.
Готовясь к неизбежной войне с Советским Союзом, Гитлер коварно заключает с Союзом договор о ненападении. Осуществляется раздел Польши. Немцы за пять дней оккупируют ее западную часть и сразу же приступают к захвату Франции, Бельгии, Норвегии, Голландии.
Без сопротивления пала «линия Мажино», на которую так надеялись французы, — фашисты запросто обошли ее, открыв дорогу на Париж. Все идет к тому, что фашисты скоро повернут на Восток — это главная цель Гитлера.
А в это время в Советском Союзе все еще происходит драматический процесс — репрессии ведущих военных и научно-технических специалистов.
Наиболее талантливые руководители объявлены «врагами народа» — часть из них расстреляна, часть разбросана по концлагерям и тюрьмам, часть сослана.
В стране царит обстановка недоверия, растерянности, подозрительности, заушательства, предчувствия надвигающейся трагедии войны.
Никто не называл Олега Антонова «гражданин конструктор». За ним не ходил в конструкторском бюро так называемый «тягач» — сотрудник органов, ответственный за заключенного специалиста.
Антонов не был под арестом, как десятки других конструкторов… Но все равно жестокая судьба тридцать седьмого года не обошла и его.
Произошла смена руководства Осоавиахима, а с этим и коренное изменение отношения к планеризму — массовое движение молодежи попросту закрыли.
Уже в 1936 году начался упадок планерного спорта, в последующие годы он рухнул окончательно. Новые люди, равнодушные к планеризму, даже изобрели некое кредо: «Меньше летают — дольше живут!»
Но это было лишь объяснением причин и поводов, которые в те годы не подлежали огласке. А истинное существо происходящего, по словам знаменитой летчицы Марины Расковой, рассказавшей мне подлинную историю крушения планеризма, заключалось в следующем.
Инструктор планерного дела в Коктебеле, узнав, что его отца арестовали, и боясь быть самому репрессированным, а это было неизбежно, — улетел на учебном самолете в Турцию (об этом выше упоминалось).
О бегстве доложили Сталину. Он недолго думая отдал распоряжение вообще закрыть планеризм, как массовый вид спорта.
Это и проводилось в жизнь под любым поводом. Олег Константинович был снят с должности. На его место назначили известного конструктора планеров и легких самолетов Грибовского. Но и тот проработал на заводе недолго.
Планерный завод вскоре вообще закрыли, и на его базе обосновался для реализации сверхсекретного изобретения конструктор, профессор Левков. Он впервые строил аппараты на воздушной подушке и воздушные торпеды, как бы подменив неслыханную производительность завода в две тысячи планеров в год на продукцию, которая, увы, так никогда и не увидела света.
Такое положение устраивало всех. Это было в духе времени.
Разбрелись кто куда конструкторы планерного завода. Олег Константинович обратился к своему старому знакомому по коктебельским слетам — генеральному авиаконструктору А. С. Яковлеву. Тот, хорошо зная талант Антонова, предложил ему работу ведущего инженера на своей фирме.
Это вполне устраивало тридцатилетнего конструктора — он давно мечтал перейти с постройки планеров на конструирование самолетов. В этом он видел логичное развитие своей деятельности в авиации.
«Планеризм вечное увлечение, — говорил Антонов. — Морской флот развивается давно. Были фрегаты, крейсеры, линкоры, теперь появились атомные суда, а парусные яхты остаются.
Так и планеры. Их будут строить и летать на них до тех пор, пока будут восходящие потоки и будут люди, стремящиеся летать. А они будут всегда.
Планеризм — это простота, плюс дешевизна, плюс хорошая аэродинамика. Перенесение этих качеств в легкомоторную авиацию даст огромные достижения».
Переход этот происходил у Антонова болезненно. Дело в том, что внешние пертурбации наложились в его жизни на семейную неурядицу, обрушившуюся на Олега Константиновича — человека чувственного и глубоко порядочного.
В 1937 году в конструкторское бюро планерного завода пришла на работу только что закончившая Московский авиационный институт Елизавета Аветовна Шахатуни.
Еще мало понимая, что надо делать авиаспециалисту на планерном заводе, она была потрясена одержимостью Олега Константиновича, сумевшего заразить своими стремлениями весь коллектив.
Потрясение переросло в чувство восхищения его талантливостью, умением совершенно неординарно решать сложнейшие вопросы, безграничной любовью к своему делу.
Одновременно девушку волновала его внешняя незащищенность. В отношении с людьми Олег был часто наивен и излишне доверчив. Будучи в гуще людей, девушка видела истинное отношение к нему, ощущала необходимость постоянной его поддержки.
Вероятно, все эти моменты и привели к тому, что она в конце концов влюбилась в своего
