– Даю...
Меч сделал пируэт в воздухе, выливая содержимое шлема на голову изготовившемуся к трансмутациям Шелти.
Все пространство вокруг изобретателя и Предиктора в радиусе пяти метров наполнилось непроглядным желто-зеленым туманом.
Потом туман перераспределился в объеме от центра к краям и уплотнился настолько, что превратился в некое подобие кокона, сотканного из стеклянных нитей.
Рутгер хотел было посмотреть на этот аномальный процесс при помощи очков Иманда, но передумал.
“Да ну его! Еще увижу что-нибудь такое, от чего потом целый год будут кошмары сниться! Меньше знаешь – крепче спишь!”
Следующие две минуты Рутгер с Буджумом простояли молча.
Говорить не хотелось. Вдобавок, приходилось чутко прислушиваться: не лезет ли из неприметного лаза какая-нибудь новая напасть? Не зовут ли на помощь Фрида с Людвигом, оставшиеся наверху? Как идет работа над веревочной лестницей из распущенного на ленты шатра?
Но везде царила тишина.
Для кого-то настороженная, для кого-то – успокаивающая.
Ровно через две минуты Рутгер с Буджумом, как было уговорено, проткнули белый кокон.
“Жидкое время” вдруг превратилось в некое подобие едкого пара и... рассеялось без следа.
Перед ними, словно аллегория самоотверженности, стоял красавчик Шелти. Он был изможден, перемазан с ног до головы какой-то дрянью – то ли копотью, то ли дегтем, а волосы его были слегка всклокочены.
Но при этом Шелти... преспокойно брился опасной бритвой, глядя в карманное зеркальце и насвистывая что-то крайне беззаботное!
Левая, уже выбритая щека, была исполосована линиями мыльной пены и украшена двумя свежими порезами.
По правой, заросшей миловидной русой бородкой, сейчас как раз гуляла бритва.
– Прошу меня простить. Не успел подготовиться к встрече... – сухо сказал изобретатель.
Не говоря ни слова, Рутгер подошел к нему и крепко, по-отечески, обнял.
Как рад он был! Как счастлив видеть героя целым и невредимым! Как горд, что его план сработал!
– Ну ты заставил нас поволноваться, дружище! – воскликнул Буджум и, дождавшись, когда Рутгер отойдет в сторону, едва не задушил кудесника Шелти в медвежьих объятиях.
– Неужели... – пробормотал Рутгер, рассматривая блестящую поверхность Предиктора. – Неужели ты всё исправил?
– Совершенно верно! – скромняга Шелти просиял, как бриллиантовое колье на высокой груди императрицы Паулины. – Я выбросил кое-какие узлы, склеил разбитые детали и кое-как спаял оторванное... Теперь предсказательной машине вновь можно задавать вопросы!
– Про Голубой Шар? – с надеждой спросил Буджум.
– Да. Но... – Шелти чуть помедлил, размышляя. – Но для начала мы должны убедиться в его общей, так сказать, вменяемости...
– То есть?
– То есть мы должны задать вопрос, ответ на который нам очевиден. И который продемонстрирует не только общую работоспособность Предиктора, но и его, так сказать, адекватность потоку событий... Я как раз собирался сделать это после бритья. Но – не успел...
– А что спросить? Может, “Как тебя зовут?” – предложил Рутгер. – Если он ответит “Предиктор”, тогда все нормально. А если, скажем, “Зайчик” или “Боевая машина любви” – значит машина безумна... Как и вся проклятая Праймзона!
– Хорошая идея, – дипломатично согласился Шелти. – Но что если предыдущий хозяин Предиктора и впрямь называл его Зайчиком?
– Ты смеешься?
– Отнюдь. Вы себе даже представить не можете, до чего своеобразная публика – изобретатели.
– Почему “не представляем”? С тобой-то мы знакомы! – подмигнул Шелти Буджум.
Меж тем Рутгер волновался за Фриду с Людвигом, которые остались наверху. Поэтому он поторопил Шелти:
– В итоге, что предлагаешь спросить ты?
– Спросите у Предиктора, где он сам, по его мнению, сейчас находится. Так мы заодно узнаем, не является ли наш механический друг пространственным идиотом. Ведь нам от него, в конечном счете, надо получить сведения о местоположении Голубого Шара!
– Что ж... Идея недурна!
После этого лорд Данзас написал на листе бумаги крупными, четкими буквами: “Где ты находишься, Предиктор?”
Лист бумаги сожгли, пепел аккуратно собрали – в точности так, словно собирались в будущем восстановить его при помощи палингенеза.
