Замели занесли запылили намертво бесследно мой одинокий ковчежец кораблец
во ледяных холомах дом дом дом
И погребли мою одинокую умученную одинокую жизнь жизнь дыханье лепетанье
упованье что ли застудили затравили в доме том том том
Ах вьюга вьюга навей навей мне напоследок в одеялах ли в сугробах тысячелетний
православный колодезь кладезь сон сон сон
В котором многие смиренные народы затонули занедужили занемогли да сгинули на дно
Аль Русь еще живая бьется в кладезе тысячелетнем как бадья наполненная, не водой а льдом
Ах я сплю? покоюсь? маюсь ли в ледяных сыпучих кружевах
Ах опять я сплю сплю то ли в постели то ли в переславльском что ли поле поле поле
Ах засыпанный я зачарованный сладчайшими ласкающими как длани младой матери
всеуморяющими всеусыпляющими русскими православными снегами серебрами кружевами
Ах чудится мне снится что ли Всадник смоляной врановласый
Али вран одинокий полевой сирота сел на его захожую голову печально многодальную
И блуждает оживает смоляными ледяными перьями аки власами полыхающими
А Всадник в поле вьюговейном неоглядном всеметельном ищет где Ему напиться да омыться
Да все проруби крещенские задернуты непроходимыми косматыми льдами
Да все избы православные забиты заброшены порушены покошены распяты
Да негде с русскими крестьянами помершими замерзшими в собственных избах
ковчежцах чайку с баранками напиться под приветными геранями
Ай бродит Всадник на ледовом беломраморном завьюженном осле
Да в сонных беспробудных холмах сыпучих алмазных витает летает перелетает
от холма к холму валдайскому
Ах Русь крещенская пустынная а кто увидит перекрестится во поле спящем
Когда увидит что Всадник на осле аки на птице возлетает
От холма к холму от одиночества летает
Да кто услышит на Руси на спящей что шепчет Всадник устами оснежёнными
О Русь! О необъятный Гефсиманский ледяной ой вьюговейный сад сад завороженный
С блаженными застывшими у ледяных лазоревых алмазных
лунок рыбарями лещатниками апостолами зачарованными…
Летом летом переспелым летом
У лазоревого кроткого прикровенного лесного таинника-озерца-ямины-бочажка
Я подружился с малахитовой трепетливой стыдливой стрекозой
И она прилетела и пылко доверчиво девственно спускалась смирялась садилась на мою ладонь
И глядела пылала на меня квадратными изумрудными неслыханными очами
наполнялась колебалась изумрудами живыми
А на изумрудном дне её зрачков роились золотистые соринки
словно в роднике златые песчинки
Потом лето мимогрядущее мимотекущее медовое прошло и разнотравье малахитовое
переспело перемлело полегло
И я захворал в одиноком деревянном доме сарае ковчежце моем
И лежал средь осени дождливой одинок одинок как забытый лесной бочажок
Окрест никого никого — только всеохватный всемутный угнетатель дождь дождь дождь
И вдруг сонно бредово слышу чую что кто-то тычется лепечет шелестит в моё окно
Дождь? не дождь? Дождь? не дождь?.. а кто? еще? придёт?
в травяное одинокое житьё? бытьё поросшее травой моё?..
Я открыл окно в дождь и увидел её
И она тихо нежно влетела и опустилась угнездилась на мое горящее лицо
И её трепетливые хлопотливые лапки и крылья заделитронули ресницы
огненные оголенные забвенные мои
И она нежно гладила меня по щеке бархатистым пыльцевым брюшком
как дальная моя матушка ласкала меня давным давно ночным баюкающим рукавом
А в неслыханных квадратных очах её сияли вспыхивали
лились текли алмазные изумрудные переливчатые слезы
О Боже! Бред? Сон?.. О Боже?..
Потом я уснул бездонно как деревенское болезное дитя которому дали упоительный мак
А утром меня покинула хворь дурь истома огнь
И я пошел в осенний опадающий лес неистово мокро златой
И я искал её — слезную целительницу летучую мою
Но не нашел…
…Здесь ночью бурьян дорастает до звёзд
Здесь жены и дети пьют водку
Но именно здесь
Пойдёт по водам Иисус Христос
Отринувши смерть как лодку…
IV. КНИГА ДЕТСТВА ИИСУСА ХРИСТА
'Выслушайте меня, благочестивые дети, и растите, как роза, растущая при потоке. Издавайте благоухание, как ливан, цветите, как лилии, распространяйте благовоние и пойте песнь'.
'Многое и другое сотворил Иисус. Но если бы писать о том подробно/то думаю — и самому миру не вместить бы написанных книг'.
'В то время, продолжая речь, Иисус сказал: славлю Тебя, Отче, Господи неба и земли, что Ты утаил сие от мудрых и разумных, и открыл то младенцам'.
