И суфии опьяненно туманно пыльно свято сладостно не знают
И радуются необъятному сладчайшему незнанью…
Ибо незнанье необъятнее знанья…
И слаще…
…И я засыпаю в заснеженном заброшенном саду под золотой хурмой
И сон мой слаще райского соитья
И мне снится, что Ева — мать моя, а Адам — отец мой
И Творец подносит им глины, чтобы лепили меня
А они выбирают соитье…
Тогда из-за Древа Добра и Зла выходит Смерть с нагим черепом в руках
Как с надкусанным Яблоком Соблазна…
И три первосвидетеля первогреха — Лев, Павлин и Змей уже рыдают человечьими первослезами…
Учуяв что и они смертными стали…
Беглецы безвинные из Рая…
Изгнанники…
Суфии
— Дервиш, кто суфии? кто они?..
— Суфии — Святые Слепцы этого мира… Те, кто закрывают глаза… уши и уста… Те, кто не видят не слышат не чуят этого мира…
Не приемлют его соблазнов и красоты…
Они не хотят странствовать в двух мирах — а
только в загробном… Суфии глядят чрез мир, как чрез туманное стекло и видят только Лик Творца…
Чем прекраснее земной мир — тем туманнее стекло, тем дальше Лик Бога…
И потому суфии бегут этого мира и не любят весну, ибо цветущие деревья сокрывают Лик Бога, а текучие воды заглушают Его дыханье…
…Вот суфий бредет по горам и ищет ущелье, где нет деревьев и вод хрустальных, а ищет, алчет ущелье камней, где нет дерев и вод…
— Дервиш, что ищешь ты ущелье камней нагое, а не ущелье хрустальных вод и цветущих дерев?..
Он шепчет, закрывая бездонные глаза и уши:
— Тут Бог слышнее и зримей, и камни не застилают Его, как цветущие деревья и многозвонные воды не заглушают дыханье Его…
Творец ошибся когда дал нам очи уши и язык…
Разве можно увидеть оком? услышать ухом? учуять языком Бога?..
О человече, что держишься ты за земной дом, где сто лет — наивысший срок быстротекучей земной жизни твоей…
А забыл о вечном доме твоем и вечной жизни в нем, что были до земной жизни и будут после…
Что любишь тленное а не вечное…
Что любишь островок в океане, а не океан…
Но в океане только рыбы дышат…
…И я засыпаю на суфе под золотой хурмой под фазаньим бухарским одеялом
И вспоминаю, вспоминаю, как был рыбой в океане…
И доселе чую в ночах как ребра мои были жабрами…
И доселе чую в ночах как лопатки мои были крыльями…
Рыбы — немые суфии океана…
А орлы — безмолвные суфии небес…
Они знали тайну но молчали
Но потом устали от немоты своей
И рыбы хотели открыть рты но океаны входили во рты разъятые и не давали
И орлы, которые летали высоко и шептались с Богом, открывали клювы, чтобы шепнуть тайну — но альпийские бешеные ветры разрывали их клювы разъятые и не давали…
И вот рыбы вышли из океана на берег
А орлы сошли на землю с небес
И стали человеками
И заговорили сладкотленными словами
Но забыли тайну…
А тайна осталась в небесах и океанах…
Но суфии знают…
Вера
— Дервиш, какова вера твоя?..
Сказал:
А я молюсь во всяком храме, который стоит на дорогах моих…
И на всяком камне, если нет храма вблизи…
И на всякой земле…
Сказал:
— В России — я православный
В Азии — мусульманин
В Индии — индуист саньясин монах
В Китае — буддист
В Израиле — древний иудей
Я алчу всех вер и всех дорог и сладко блаженно разъезжаются ноги мои на необъятных дорогах и тропах, и всюду летит душа моя, как отбившаяся от стаи птица…
И как пчела сбирает меды со всех цветов…
И там где смерть застанет меня — у того храма утихнет в исходе жизнь моя… И там я уйду к Богу…
О быстрая смерть, вечная вера моя перед тобой и после тебя…
О странник Бога!
Но не только человеки кочуют по земле…
Храмы тоже кочуют и могут придти к тебе…
И все они в душе твоей… и кто истинней?
Ах нет в мире заблудших человеков…
Все бредут по божьим дорогам к Богу, и я путник всех дорог и религий, и молюсь во всех храмах…
И нет меня ни на одной дороге и ни в одном храме…
И всех люблю и принимаю радостно покорно…
А храмы падут искрошатся в пыль в песок, ибо рукотворные…
И только не падет не искрошится в пыль вечный храм — Двуногий Божий Храм Сосуд Человек — ибо Он Господом сотворен а не человеком
Камень рушится — а плоть стоит…
